Работа над ошибками

— У него было достаточно времени, чтобы добраться до Ларкхолла. А других подозреваемых не может быть? Мне бы хотелось, чтобы вы изучили календарь встреч убитой внимательно. И составили досье на каждого, кто в нем упоминается.

— Досье? В компьютере?

— Шутите? Когда я говорю о досье, то имею в виду материалы, с которыми можно работать — из бумаги и картона. А не эти ваши компьютерные файлы, от них глаза начинают слипаться.

Джуди был хорошо известен консерватизм Даймонда, поэтому она не стала спорить.

— Вот еще что, — продолжил Питер. — Пока вы не начали этим заниматься, расскажите мне, удалось ли вам найти странности или несоответствия в уликах против Маунтджоя.

Инспектор Харгривз молча изучающе смотрела на Питера Даймонда огромными голубыми глазами, а затем, тщательно подбирая каждое слово, чтобы не обидеть собеседника, произнесла:

— Я знаю, что вы в курсе этого, но меня очень удивил факт, что на одежде Маунтджоя не обнаружили следов крови.

— Их искали, и очень тщательно. Мы отправили в лабораторию все его рубашки, какие только нашли. Но преступники тоже смотрят телевизор. А там каждый вечер говорят про анализы ДНК и ультрафиолетовые тесты — и в новостях, и в детективных сериалах. В общем, научные методы не всегда срабатывают.

— Орудие убийства так и не было найдено, — напомнила Джули.

— Вероятно, Маунтджой избавился от него, как и от выпачканной в крови одежды.

— Очевидно.

— Это все?

Джули Харгривз кивнула. Ей не удалось обнаружить в деле Маунтджоя ничего больше, что могло бы поставить под сомнение справедливость приговора.

— В таком случае займитесь дневником, — подытожил Даймонд.

Глава 8

За десять дней до того, как ее убили, Бритт Стрэнд упомянула в своем дневнике название одной из улиц города Бат. К сожалению, без номера дома. Если Даймонду не изменяла память, Трим‑стрит была совсем короткой. На всей этой тихой, вымощенной булыжником улочке, расположенной к востоку от Куинн‑сквер, стояло не более двадцати домов. Отправляясь туда на закате октябрьского дня, Питер подумал, что, если его поход и не даст каких‑либо результатов, он, по крайней мере, вспомнит, как выглядит этот приятный уголок города. В Бате, как и везде в провинции, жизнь замирала довольно рано, и к тому времени, когда Даймонд добрался до нужного места, город уже почти опустел.

Он зашел со стороны городской крепостной стены — старинного фортификационного сооружения, где уже в Викторианскую эпоху для придания ему большей внешней исторической достоверности проделали бойницы. Здесь, рядом с внешней границей средневекового Бата, находилась одна из достопримечательностей города, которую редко посещали туристы, — небольшой огороженный дворик, он же кладбище. На нем, если верить табличке, были похоронены двести тридцать восемь пациентов городской больницы. Там же было указано, что в 1849 году кладбище закрыли «ради сохранения здоровья живых». Эти слова были завуалированным напоминанием об эпидемии холеры, свирепствовавшей в городе. Взглянув на табличку, Даймонд зашагал дальше.

Еще немного — и он оказался на Трим‑стрит. Своим названием улица была обязана некоему Джорджу Триму — ему когда‑то принадлежала земля, на которой теперь стояли здания. По сути дела, Трим‑стрит представляла собой небольшой музей архитектурного неоклассицизма восемнадцатого века с более поздними наслоениями 60‑х годов двадцатого. В целом в облике улицы присутствовал элемент дисгармонии, но образовался он главным образом из‑за недостаточного внимания городских властей к внешнему виду фасадов старинных зданий, а точнее, по причине его полного отсутствия. Так, например, розовое здание могло соседствовать с некрашеным, демонстрирующим кладку из местного, кремового цвета камня, в то время цвет фасада дома, стоявшего рядом с ними, вообще невозможно было различить под двухсотлетним слоем сажи и копоти.

Дойдя до начала Трим‑стрит, Даймонд замедлил шаг. Этой части улицы архитектурная модернизация 60‑х годов двадцатого века не коснулась. С одной стороны располагались два магазина, лавка торговца предметами искусства и бутик. Все они имели второй выход, ведущий на кладбище у крепостной стены. Напротив стояло старинное здание, фасад которого явно требовал ремонта. Табличка, укрепленная на нем, объясняла, почему дом избежал превращения в кафетерий или винный магазин: генерал Вольф, герой битвы при Квебеке, останавливался в нем, когда его пошатнувшееся здоровье потребовало ежедневного посещения местных источников лечебной воды. Кроме нескольких лавок и бутика, на Трим‑стрит имелись еще два заведения, свидетельствовавшие о том, что на тихой улочке все же происходит какая‑то жизнь. Ими были студия фитнеса и танца и некое загадочное учреждение, у входа в которое висела табличка со словами: «Мастерская идей». Любопытное словосочетание, подумал Даймонд. Может, предложить сотрудникам отделения полиции на Манверс‑стрит повесить на двери вывеску «Мастерская расследований»? Поразмыслив немного, Питер решил, что поделится своими соображениями с Джоном Уигфуллом и посмотрит, какой будет его реакция.