Работа над ошибками (Puzzle)

Хоть Алексей никогда и не видел снаружи лабораторию Митрича, по описаниям Кирилла он нашел ее на удивление быстро. Правда, сам полет над регинянской территорией, хоть и недолгий, не принес особого удовольствия ни Алексею, ни тем более Илме, которая вообще видела всю эту червеобразную растительность впервые. К тому же, с растениями Рега происходило видимо что-то не очень хорошее: красные щупальца некоторых из них извивались в бешенных конвульсиях — то сжимаясь в тугие кольца, то разворачиваясь подобно пружине; другие же размахивали своими кроваво-лиловыми отростками, словно знаменами и флагами на демонстрации трудящихся; ну а третьи — висели, как тряпки, или валялись на земле совершенно без движения.

— Что это с ними? — вслух спросил Алексей и сам же ответил: — Видать, не нравится регинянской флоре-фауне новая атмосфера. Скоро сдохнут! Или как это можно сказать о растениях? Впрочем, неважно. Только боюсь, что вонять здесь после этого станет еще больше. Сплошной тухляк будет!

Митрич полулежал на антигравитационной лежанке в очень неудобной, неестественной даже, позе. Сначала Алексею показалось, что старик мертв. Тот, однако, был жив, хотя и крайне слаб. Тем не менее, сознание Митрича оставалось ясным. Увидев Алексея, он чуть заметно растянул в подобии улыбки посиневшие губы.

— А-а-а… Старый знакомый… — просипел старик.

— Михаил Дмитриевич! Как вы, что вы? — бросился к нему Алексей.

— Да что я… Помираю вот! — Последнюю фразу Митрич произнес очень четко, причем — не без гордости.

— Бросьте, бросьте! — запричитал Алексей. — Сейчас мы вас быстро… это… на ноги поднимем! — И закрутился-засуетился вокруг старика, не зная, что предпринять.

— Сядь-ка лучше, сядь! — строго и почти совсем нормально произнес Митрич. — И девушке стул дай. Помнишь, как?

Алексей помнил. Он пошарил по стене, нажал две едва заметные выпуклости, и два толстых серых диска выплыли прямо из той же стены и замерли в воздухе. Илма грациозно опустилась на один из них, ничуть не удивившись. Алексей нерешительно топтался возле другого, поскольку все еще порывался как-нибудь помочь Митричу.

— Сядь, я сказал! — прикрикнул тот так, что Алексей невольно опустился в «кресло», тут же принявшее очертания его тела. Митрич же закашлялся после невольного крика, как-то не по-человечески, страшно и глухо, словно ухал филин, только больной пневмонией. Если, конечно, филины вообще болеют воспалением легких.

Впрочем, по сути, и Митрич не был человеком. От этого его состояние казалось еще страшнее. Откашлявшись, он заговорил снова, хоть и тихо, но отчетливо:

— Мне уже не помочь, не дергайся. Но два-три дня я еще протяну. Так что не теряй времени, рассказывай, что у вас там произошло. Отбились от этих черных? Они ведь к вам, думаю, отсюда полетели.

— К нам. Отбились, — кивнул Алексей и стал подробно рассказывать о произошедших событиях. Рассказывал, и сам не верил, что все это случилось с ними. Только сейчас до него стал доходить весь масштаб случившегося.

— Михаил Дмитриевич! — Алексей даже побледнел, осознав все до конца. — Ведь нас на Октаэдре осталась всего лишь маленькая горстка! Что же нам делать?!

— Ты у меня это спрашиваешь? — искренне удивился Митрич. — Я что, Бог?

— Нет, конечно, — развел руками Алексей. — Но я хотел с вами посоветоваться… — Алексей встал с кресла и сделал несколько шагов взад-вперед, раздумывая, как воспримет старик то, что он собирается ему сказать. Наконец решился: — Михаил Дмитриевич, как вы думаете: девочка в рассказе Спиридонова — не бред? Я не видел ее именно в этом облике, но что-то ведь вылетело из Арну на моих глазах, что-то им управляло до этого… Может, это все-таки Хозяйка? Одна из тех, кто все это затеял?

— Я сам заметил, что Спиридоновым кто-то управляет, когда разговаривал с ним, — ответил Митрич. — Изнутри ли, извне — я тогда не понял. Что я тебе могу сказать на это? Все может быть! Ведь кто-то же придумал и создал этот дурацкий мир! То, что это сделали не люди и не подобные нам — ясно однозначно. Здесь потрудился совсем иной разум, поработала абсолютно чуждая нам логика. Кто они: Хозяева, Создатели, Боги? Как ни назови — они могущественны. Вряд ли нам… то есть, уже вам, суждено когда-либо понять их замыслы. Но попытаться… Что ж, попробуй…

— Ха! Попробуй! — Алексей подозрительно глянул на старика: уж в уме ли тот? — Как это я попробую, если понятия даже не имею, как к ним подобраться!

Митрич остался совершенно невозмутимым.

— Для начала посмотри со стороны, что представляет собой наш Октаэдр, где он висит, как выглядит восьмая грань…

— Постойте, постойте! — Алексей совсем почти уверился в своей догадке о невменяемости Митрича. — Как же я на все это посмотрю, да еще со стороны?

Вид у Алексея был тот еще; Митрич не выдержал и засмеялся, заухав почти так же, как до этого кашлял.

— Вам плохо? — испугался Алексей.

— Лучше не бывает! — «отухав», буркнул старик. — Что-то память у тебя, Алексей Романович, короткой стала, и соображать ты стал медленно! Забыл уже о своем космическом путешествии?

— Вы хотите сказать, что корабль…