Работа с риском (сборник)

Как иногда приятно посмотреть на себя со стороны. Столько удивительного и неожиданного вдруг обнаружишь. Это ведь ты рядышком сидишь. Во всей красе и великолепии. Смотри, любуйся, радуйся. И имечко у него твое, хотя звать его наверняка не Колей. В морду дать хочешь? Дай. Свою и разобьешь.

Поэтому лучше познакомься с коллегой, представься, объясни ему, что не рекомендуется есть и пить в кабинете у опера перед «работой», не следует с порога помощь предлагать и авторитета из себя строить, ибо сидящий может оказаться еще более авторитетным, и останешься ты не только без материального вознаграждения, но и без зубов. Ты многому можешь научить. А он, чувствуется, из начинающих. Вот и поддержи молодежь, а не плюйся под ноги! Передай опыт и мастерство! Он ведь доброе дело делает! Правильное! С криминалом борется. Так же, как и ты. Или ты Штирлиц, а он говно? Нет, так не бывает. Или оба Штирлицы, или оба…

Кто ты сейчас в его глазах? Вадик Сыроежкин – торговец огнестрельной смертью. Отсюда и пляши… А когда спляшешь, обнимитесь и хором спойте песенку про «секунды» или «боль мою». Дежурный с помощником от восторга окаменеют и останутся памятниками на века.

Но в рожу-то ему дать хочется! Ох как хочется, еле сдерживаюсь. Надо ж, с каким подходцем, пес…

Погоди, не торопись. Вдруг ты ошибаешься?! Не суди обо всех по себе, как предок говорил. Вдруг он не стукачок, а честный фраер? Подумаешь, коньяком пахнет! Может, в буфете универмага стопку маханул и колбасой заел. А что помощь предлагает – так человек душевный.

– В хате впадлу плеваться, – мягко просветил вор, – не делай так больше. Братва не поймет.

«Не учи ученого, чепушила», – хотел ответить Коляныч, но вместо этого тихо прогундосил:

– Хорошо, не буду…

«Помощь предлагает? Привет передать? Что ж, это можно… Заодно и проверим, каким богам ты служишь… Но только аккуратно, чтоб не оскорбить подозрениями честного человека».

– А тебя точно выпустят?

– А куда им деваться? Ну максимум на пару суток в ИВС запрут.

– Куда? – прикинулся валенком Коляныч.

– В изолятор. КПЗ по старому. До тюрьмы там сидят… Ты меркуй быстрее, меня вот-вот сдернут, а назад я вряд ли вернусь.

Коля изобразил на лице глубокие раздумья. Мол, прикидывает, стоит ли доверяться. Стоит ли рассказывать едва знакомому человеку, где зарыты семейные сокровища. Ладно, доверюсь. Пускай копает.

– Слушай, – скороговоркой зашептал он, – я сам из Москвы, здесь по делу. Привез кое-что… А нас на сделке прихватили… Сдала какая-то гнида. Но основной товар пока не нашли…

– Наркота, что ли?

– Нет, но тоже статья… Короче, если меня посадят… В Москве, в камере хранения на Казанском остальное. Позвони одному человеку, пусть заберет. Код и номер ячейки я скажу. Запомнишь?

– И не такое запоминал…

«Не сомневаюсь».

Коля назвал первый пришедший в голову номер телефона и такой же несуществующий код. Пускай в Москву едут, бомбят ячейку на Казанском вокзале.

– Человека звать Джабраил, скажешь, что от Вадика.

– Чечен, что ли?

– Нет, якут. Просто родился в Дагестане.

Никакому Джабраилу никто звонить не будет. Какой смысл, если код и ячейка есть? Поэтому можно хоть телефон приемной президента дать.

– Лады, сделаю, – с плохо скрываемой радостью пообещал мужик и тут же переспросил: – Больше ничего не надо?

– Передай Джабраилу, – Коля стыдливо опустил глаза в пол и с нежностью в голосе продолжил: – Что я по-прежнему люблю его… Пускай дождется, что бы ни случилось. Обязательно дождется. Я не переживу…

Сложно передать словами игру чувств второго Коли, отразившихся на его уголовном лице. «К кому меня подсадили?! К петуху поганому?!.. И такие люди торгуют оружием! Куда катимся?!» Но, с другой стороны – контракт есть контракт. Клиентов не выбирают.

– Если через три дня не забрать, дверь откроется автоматически, товар пропадет. Мне тогда кранты, – поник головой любовник Джабраила и чуть не заплакал.

– Не волнуйся, позвоню, – отодвинувшись от Коляныча, мрачно пообещал товарищ и тут же громко крикнул: – Алло, гараж! Когда со мной разберутся?! Или предъявляйте, или выпускайте!..

Видимо, это была условленная фраза. Дверь тут же распахнулась, и сержант, ткнув пальцем в магазинного вора, приказал:

– Ты! На выход!

Вор, не попрощавшись с «голубым» соседом, покорно сложил руки за спиной и покинул камеру.

– А меня когда? – напомнил Коляныч.

– Не созрел пока.

Конечно, не созрел. Надо «засланца» внимательно выслушать, план составить…

Коля уже не сомневался, что мужик был подсадным.

«Ну что, посмотрел на себя со стороны? Понравилось? Жаль, по душам с ним не поговорил. Не спросил, глядя в честные очи: Что ж тобой движет? Зачем? Не за рюмку же коньяку и колбасу? И вряд ли идею. Значит, более высокие материи вроде компромата. Или будешь работать, или обнародуем».

Коля стянул пиджак и попытался разогнать им оставшийся после мужика запах. Но запах не исчез – кроме глазка в дверце, камера не имела источников свежего воздуха. Да если б и имела… Запах засел намертво.

Н-да, настроение-то не кошерное. Даже про отсутствие Виталика забыл и про грозящий срок.