– А… понимаешь, у огров вообще редко рождаются дети. И на меня иногда заглядывали смотреть разные серьезные кадры. А детеныши огров, как говорится, орут, срут и воняют втрое больше всех других прочих – ну, то есть орочьих детей, с которыми я обычно играл. А за стол меня вообще лучше было не сажать – там сразу такое веселье начиналось… ну вот, знакомые тролли меня и окрестили.
– Да, теперь не открестишься. А на Саре что делаешь?
– С армией попал. Мне еще на Урхуре на тридцатом уровне перерождение устроили, так что тут я в самых элитных войсках был – практически космодесантник. У меня
– Да я заценил уже… До сих пор вставать не хочется.
– Ну, извини. Ты мне все же опасным показался, пришлось подстраховаться. Тут вообще пришлым не очень доверяют. Так вот, воевали мы с местными гоблинами на Саре, потом с архонтами, потом еще с кем-то. Потом мне все это категорически надоело – в смысле, убивать десятками кого прикажут, целыми городами иногда. Я стал ругаться с начальством, потом подрался, потом пришлось уйти. Ну, побродил по Сару, искал подходящую компанию – но от меня разбегаются все. Немного даже местным гоблинам против арахноидов помог – но они меня все равно боятся. Кланяются, но боятся. Забрел в горы, нашел приличную пещеру… вот, живу тут. С вивернами. Виверны злобные, но вкусные, если не успевают увернуться. Тут повыше в ущелье Нахса живет – она умная виверна, мы друг друга не трогаем. Но поговорить все равно не выходит.
– А я дваров в пещеру веду. Наверное, как раз в твою. Неудобно выходит…
– Двары – это неплохо. Мне от этой пещеры только входной грот нужен, дальше я все равно не пролезу. Если двары не будут пакостить, пусть ходят туда-сюда. Только там в глубине пауков полно, им еще придется повоевать.
– Слушай… а не хочешь составить компанию странствующему магу? Разные миры, интересная команда? Правда, иной раз по пять раз в день приходится рисковать шкурой, но… я как-то жив до сих пор.
– Ты еще спрашиваешь? Конечно, хочу! Мне, между прочим, при рождении предсказано стать великим героем, сравняться славой с богами и помочь спасению мира. Только не известно, какого именно. А в этой дыре я точно никакой мир не спасу. И даже уровень не повышу – этих виверн еще поймать надо.
– Отлично! Знаешь, тогда проводи-ка меня к этой Нахсе – надо с ней тоже разобраться, чтобы она гномов не жрала.
– К Нахсе лучше без меня. Она меня чует – удерет. Давай я тебя у грота подожду.
Так что до входа в Верхний Тавр прошлись с Моветоном пешком. Великан умудрялся шагать грациозно и бесшумно, но
– Ловко ты их. Если не против – возьму мяса про запас! – Великан извлек довольно изящную системную сумку С-ранга и небрежно кинул туда дохлого ящера.
– Смотри, а вот если по этой скале сильно шибануть – снова обвал будет. И уже такой, что не разгребешь.
– А это не ты тут все завалил сколько-то лет назад?
– Не. Это йети проходящие так с вивернами воевали. Йети любят завалы и обвалы. Но получилось удобно – с тех пор снизу сюда никто не суется. Ты – первый.
– Ничего, завтра гномы пойдут. Целым кланом.
– Ну, гномы упорные. Пройдут, и еще дорогу сделают. Смотри – а вон мой грот.
Ну да – в скальной стене чернеет арка высотой метров десять, под ней угадывается довольно приличный зал и глубже – несколько туннелей уже скорее гномьей высоты. У входа – большое старое кострище и несколько крупных костей.
– Я редко костер жгу – поясняет Моветон, – дров тут маловато. Да и незачем, в общем.
– Как думаешь, кобольдов моих в пещере не съедят?
– Глупых кобольдов – съедят, точно. Умные кобольды в такую пещеру не полезут.
Хм… мне показалось, или Юнкус – умный кобольд? Извлекаем разведчиков. Они оглядываются, нюхают, поводят ушами и сразу как-то скисают.
– Что, Юнкус? Не нравится?
– П-полный п-привет… – мрачно отозвался кобольд. – Пахнет вивернами, арахноидами трех видов и еще, кажется, огром. Ну да – вот этим. О, ну хоть он нам не враг… Ладно, мы еще разнюхаем вход, но лезть вглубь – только убиться.
– Видишь – это очень умный кобольд – прокомментировал Моветон. – А Нахса обычно сидит еще на километр-другой выше. Там аккуратнее с ней будь – у нее много всяких штук в арсенале.
На самом деле, уже сумерки – но когда и кому это мешало?