Работа

Каждый раз, когда друзья шлют мне смс, я думаю о копиях сообщений, которые немедленно заносятся в базы данных федералов и корпораций. Когда они обновляют профили в мордокнижке, я думаю о том, как скоро работодатели и арендодатели начнут использовать социальные сети для отслеживания нашей деятельности, определения уровня наших зарплат и страховых выплат. Что если наша эффективность на производстве, рейтинг кредитного доверия, количество «друзей» в «Контакте» и количество просмотренных роликов на «YouTube» — всё это будет учитываться при вычислении основного «рейтинга эффективности», который будет указывать нашу ценность для экономики? Что если нуэстрас макинас будут напрямую связаны с рынком ценных бумаг, чтобы брокеры могли продавать и покупать акции в реальном времени в зависимости от изменения этих рейтингов? И что если все мы получим доли в этом рынке ценных бумаг — не финансовые доли, а доли во внимании и статусности? Будет ли тогда возможно отделить самих себя от собственных экономических ролей?

Возможно, я слишком мнителен. В Египте люди просто–напросто использовали все эти технологии для координации широкомасштабного восстания. Хотя как только оно стартануло, правительство выдернуло вилку из розетки. Может быть, и мы тоже могли бы организовать что-то подобное в этой стране? Или мы слишком увлечены созданием виртуальных альтер эго в «ВКонтакте»? Им придётся также отключать интернет на всей территории, или до этого даже не дойдёт?

Финансы

При капитализме всё, в конечном счёте, оказывается на рынке: не только метриальные ценности и труд, но также и закладные, страховые полисы, налоговые льготы и всякая другая мыслимая форма богатства или прибыли. Долговые обязательства становятся точно таким же товаром, который можно купить или продать. Над материальной экономикой, в которой люди производят, покупают и продают товары, формируется ещё один слой капитализма, который состоит из иного рода спекуляций. Они всё больше и больше оказываются отделены от всякого материального воплощения.

Результат сюрреалистичен. Цены на акции стали столь важны, что корпоративные CEO приносят в жертву краткосрочному росту цены акций долгосрочные прибыли. Сотрудники хедж–фондов с Уолл–стрит троллят блоги фермеров Среднего Запада ради получения преимущества при заключении фьючерсных сделок на сельскохозяйственную продукцию. Астрофизики по призванию разрабатывают сложные стратегии инвестирования в опционы. Банки скупают все налоговые долги в разных странах, чтобы потом продать их инвесторам в качестве финансового обеспечения. Одна инвестиционная компания приобретает долговые облигации только для того, чтобы играть против них же на бирже, а потом получать сверхприбыль в результате коллапса экономики.

Отношения на этом уровне рынка настолько сложны, что за ними не уследить даже самым влиятельным дельцам. И всё же с 1960–х годов огромная часть экономической деятельности сместилась с производства материальных товаров и услуг в сторону спекуляции на финансовых рынках вроде рынка ценных бумаг и производных от него.