Рабовладелец

И вот теперь, когда академик Март был обречен на ужасную медленную смерть, его ближайший друг и альянт Пауль отрекся от своей почетнейшей обязанности… Что случилось? Ведь год назад, когда должны были оперировать Марта, Пауль, ссылаясь на свое необычайно крепкое здоровье, предлагал отдать Марту свою почку заранее, чтобы не допустить еще одной операции в будущем. Он не осуществил своего намерения только из-за отчаянного сопротивления Марта.

Да что там год назад, совсем недавно, когда Марта положили в клинику во второй раз, Пауль посещал его ежедневно. И вдруг — исчез. Исчез накануне решающего консилиума. За этим исчезновением крылась тайна. Может, даже досадное недоразумение. А речь-то шла не просто о жизни и смерти человека, но о существовании одного из самых выдающихся ученых планеты. Поэтому Служба Жизни, вопреки традиции, послала экстренный Сигнал Розыска в четвертый раз. Через несколько минут нейтринофор Главного Координатора напечатал на стандартном бланке:

"МАРТУ, ЛИЧНЫЙ ИНДЕКС № МКИА-235Р76.

ПРИДУ НА ПОМОЩЬ, КОГДА СЛЕПОЙ ПРОЗРЕЕТ, А НЕМОЙ ЗАГОВОРИТ.

ПАУЛЬ, ЛИЧНЫЙ ИНДЕКС № МКИА-235Р75".

Что это — бред сумасшедшего или проявление смертельной ненависти?..

Но не было основания ни для первого, ни для второго предположения. Итак, оставалось третье: у альянтов была какая-то тайна, о которой не знает никто. А поскольку нейтринограмма адресована лично Марту, ему надо ее передать.

Академик Март до сих пор не знал о печальном приговоре консилиума. По традиции Службы Жизни больному сообщали о неизбежности последней операции только после получения согласия альянта-донора. Март, вероятно, догадывался, что дела его плохи, но ему не давали задумываться, заставляя спать по двадцать три часа в сутки, — этим, кстати, уменьшали нагрузку на больную почку.

Ни у кого не было сомнения: нейтринограмма академика Пауля важна для больного: вероятно, смысл ее будет для него неприятен, — следовательно, и состояние здоровья ухудшится. Но кто знает, не кроется ли в ней спасение. Решили рискнуть.

Когда академик Март прослушал сообщение, он смертельно побледнел и прошептал: "Я знал, что это случится рано или поздно… Жаль… Как жаль!"

Он долго лежал неподвижно, — даже врачи забеспокоились. А потом сказал неторопливо:

— Передайте ему два слова: "Уже сделано". А если он не ответит, немедленно пришлите спасателей к руинам нашей лаборатории в бывшем Институте Актуальных Проблем. Академик Пауль будет там.

Впервые за все время существования Службы Жизни был подан Сигнал Розыска в пятый раз.

Но академик Пауль на него не ответил. Он его просто не слышал.

* * *

Заходящее солнце отбрасывало тревожные блики на руины циклопических построек на краю леса. Здания были разрушены мощным взрывом двенадцать лет назад, и сквозь трещины в камне и в промежутках причудливо покореженных балок давным-давно пробились растения. Однако и трава, и кусты были немощные и жалкие: здесь был еще высокий уровень радиоактивности.

Тихо-тихо вокруг, только стрекочут кузнечики. Их здесь уйма: радиация им не страшна, а птицы сюда не суются. И еще притаились у своих тенет гигантские уродливые пауки.

Эти тоже сумели выжить и приспособиться к новым условиям.

Но вот, вдруг прервался стрекот, бросились в темные закоулки пауки — среди завала камней послышались громкие шаги, блеснуло что-то металлическое. Это — человек в скафандре высшей противорадиационной защиты.

Скафандр — тяжеленный, а тут еще этот лабиринт искореженных металлических конструкций и хаос обломков железобетона. Человек продвигается осторожно, неуклюже. Остановился перед выцветшей, облупленной табличкой с эмблемой высшей радиационной опасности. Коснулся таблички металлопластиковой перчаткой.

Трухлявая опора не выдержала прикосновения, сломалась.

Сквозь толстые ситаловые стекла шлема видны сосредоточенные и суровые глаза человека. Его лицо освещают пульсирующие вспышки индикатора. Это означает, что уровень радиации превысил все допустимые нормы. И автомат-информатор в скафандре монотонно твердит: "Опасность — защита на пределе!.. Опасность — защита на пределе!"

Человек не обращает внимания на предупреждения. Он продвигается все дальше и дальше. Автомат-информатор аж захлебывается: "Опасность! Опасность! Опасность!", — и этот голос такой назойливый, что человек прерывает его, щелкнув тумблером на груди скафандра. Но индикатор в шлеме не выключается. Он мигает все чаще и ярче, и его кровавые отблески раздражают человека. Этот лихорадочный темп вспышек невольно заставляет ускорять шаги, а в таком хаосе это очень опасно. Однако и медлить нельзя: уже начинает смеркаться.

Человек нащупала кнопку прожектора. Однако едва из прожектора на груди скафандра вырвался сноп ослепительного света, где-то совсем близко завыла сирена, а когда замолчала — раздался хриплый голос: "Человек, внимание! Запретная зона! Запретная зона!"