Рабство и данничество у восточных славян

Итак, поход на Константинополь в 907 году принес Руси огромный успех. Князь с воями дважды (за Царьград и Греческую землю) взял выкуп, а также вынудил греков платить ежегодную дань крупнейшим русским городским общинам. Победители вернулись домой с несметным богатством: «И приде Олег к Киеву, неся злато, и паволоки, и овощи, и вина, и всякое узорочье».²²⁷

Коллективный характер распределения разовых контрибуций и дани (на всех воинов и города) — явный знак заинтересованности широких кругов населения Руси в военных походах, обогащавших не только их непосредственных участников, но и тех кто оставался на Руси. Следует согласиться с А. Н. Сахаровым в том, что переговоры о контрибуции и дани были вынесены Олегом «на первый план»,²²⁸ в чем, несомненно, просматривается главная, грабительская цель появления русов под Константинополем, тогда как остальные мотивы — лишь приложение к этой цели. Нельзя, однако, поддержать исследователя, когда он говорит об установлении «добрососедских отношений» Руси с Византией, определяя при этом выплату греками ежегодной дани как «тяжкую для них обязанность».²²⁹ Добрососедство и выполнение «тяжкой обязанности» — понятие едва ли совместимые. Договор «мира и любви», продиктованный Олегом с позиции силы, мог соблюдаться лишь до перемены обстоятельств в пользу Византии, что и произошло в конце 30-х годов X века.

К этому времени ослабло и распалось Болгарское царство, враждовавшее ранее с Византией и причинявшее ей немало хлопот и вреда. Политика болгарской правящей верхушки становилась враждебной Руси.²³⁰ Ухудшились отношения Руси с Хазарией. Но самое, пожалуй, главное состояло в том, что на южных рубежах Руси появилась новая орда кочевников —печенегов, которые очень скоро стали важным фактором внешней политики правительства Византии.²³¹ Греки нередко использовали печенегов, натравливая их на своих врагов, включал, разумеется, и Русь, в чем откровенно признается Константин Баргянородный: «Пока василевс ромеев находится в мире с пачинакитами, ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев по закону войны, а также не могут требовать у ромеев за мир великих и чрезмерных денег и вещей, опасаясь, что василевс употребит силу этого народа против них, когда они выступят против ромеев. Пачинакиты, связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и дарами могут легко нападать на землю росов и турок, уводить в рабство их жен и детей и разорять их землю».²³²

Воспользовавшись благоприятной международной ситуацией, Византия перестала платить дань Руси, что вызвало новый поход на греков, но теперь уже киевского князя Игоря. Данная причина выступления русской рати была понятна уже В. Н. Татищеву: «Игорь, посылая в Греки по дань и виде, иж греки не хотяху уложенного со Ольгом платити, иде на греки».²³³ Однако не всем исследователям она казалась очевидной, и Н. М. Карамзин, например, объяснял «войну Игореву с греками» желанием князя «прославить ею старость свою, жив до того времени дружелюбно с Империею».²³⁴ Постепенно все же в литературе зрела мысль, что не ради удальства Игорь пошел на греков, а в наказание за нарушение ими прежних соглашений. С нею мы встречаемся и в советской историографии. «Вполне естественно предположить,— писал Б. Д. Греков, — что Византия старалась ликвидировать позорные для нее условия мира 911 года. Нарушение этих условий, которыми, конечно, дорожила Русь, вызвало поход Игоря 941 года...».²³⁵ Такое же предположение высказал В. В. Мавродин: «Возможно, что Византия пыталась ликвидировать условия мира 911 года, и нарушение их и вызвало поход Игоря в 941 году».²³⁶ В аналогичном плане высказывался и М. В. Левченко, отмечавший значительное улучшение внешнеполитического положения Византийской империи в первые 20 лет правления Романа. «Это укрепление позиций Византии не могло не отразиться на ее отношениях с Русью. Византийское правительство теперь могло считать чрезмерными те уступки, которые были Даны Руси по договорам 907-911 гг. и склонно было их ограничить или аннулировать». Произошел разрыв Прежних отношений Руси с Византией, о чем и свидетельствовал поход русской рати на Константинополь.²³⁷ Вскоре такого рода построения историков были дополнены геополитическими, так сказать, соображениями.