Рабство и данничество у восточных славян

Обращаясь к терминам «места» и «знаменья», мы должны возразить против распространенного в исторической литературе понимания их как княжеских земельных владений-заимок («места»), помеченных знаками собственности («знаменья»). Такого рода представления связаны с весьма спорной мыслью о быстром росте феодального землевладения на Руси середины-второй половины X в. Между тем, завесу над «местами» и «знаменьями» приподнимают архаические обычаи, которыми сопровождался сбор дани. Как показывают исследования этнографов, сбор дани в древних обществах был ритуализирован. За данью ходили в определенное время, обычно в период уборки урожая. Даннические поездки сопровождались ритуальными пирами, молениями, табуированием облагаемой данью территории. Даже сам маршрут был сакрализован.⁵⁹⁹ Что касается непосредственно Ольги, то мы видели, как она, будучи в Древлянской земле, совершала языческие религиозные ритуалы, принося обильные жертвы своим богам.⁶⁰⁰ Все это позволяет усматривать в «местах» и «знаменьях» киевской княгини памятные места, отмеченные ее присутствием, сохранявшие следы языческих ритуалов и обрядов, которые она «творила», объезжая земли данников.

Итак, приведенные выше факты и соображения вынуждают нас отказаться от бытующих в научной литературе представлений об административно-финансовой реформе, проведенной якобы Ольгой и будто бы ускорившей процесс феодализации восточнославянского общества. Реформа Ольги — один из историографических мифов, характеризующих прошлый день исторической науки. Киевская княгиня вводила не столько новые порядки, сколько возвращалась к старым, традиционным, демонстрируя приверженность старине, освященной временем. И главной ее мерой в этом направлении было восстановление (а в некоторых, быть может, случаях, и новое подтверждение) фиксированной дани, чему непосредственной причиной явилось восстание древлян, потрясшее Киев и едва не лишившее его прежнего положения и власти в восточнославянском мире. Сквозь скупые летописные известия, составленные в прокиевском духе, вырисовывается ситуация, поставившая полянскую общину на грань катастрофы: убит или принесен в жертву древлянским богам князь Игорь,⁶⁰¹ истреблены ближайшие его сподвижники, находившиеся при нем в качестве дружинников; древляне, торжествуя победу, вознамерились взять Ольгу в жены за своего князя Мала и с нею унаследовать власть и силу умерщвленного «князя рускаго», а с сыном его поступить, как заблагорассудится.⁶⁰² По сути дела речь шла о падении господства полянской общины над «примученными» в упорной и длительной борьбе племенами. Киеву надо было мобилизовать все свои военные ресурсы, чтобы удержать это господство. Ему удалось подавить движение древлян. Но меч не решал проблемы в долговременном плане. Следовало устранить причину повторения подобных выступлений в будущем, т. е. брать дань «по закону», — не произвольно, а по определенной, оговоренной соглашением норме, как это осуществлялось прежде. Ольга так и поступила. Но она не ограничилась Древлянской землей и посетила данников других подвластных киевским правителям земель. Последний факт свидетельствует о том, что наряду с древлянским восстанием были и другие обстоятельства, требующие внимания к даннической политике со стороны властителей Киева.

Создаваемый киевскими князьями с конца IX в. межплеменной общевосточнославянский союз под гегемонией «матери градов русских» был очень выгоден полянской общине, являясь источником огромных богатств, поступаемых в виде даней. Сохранить этот союз и удержать в повиновении племена, дающие дань, было для киевских правителей задачей первостепенной важности. Решая эту задачу, они опирались не только на военную силу, но и прибегали к иным средствам. Предпринимались, в частности, попытки религиозного воздействия на союзников. Киевская знать, например, стремилась превратить свой город в культовый центр восточного славянства. С этой целью языческое капище с изваянием Перуна, размещавшееся первоначально в черте древнейших укреплений Киева, выносится на новое место, доступное всем прибывающим в столицу полянам. Перун провозглашается верховным общеславянским богом где-то в княжение Игоря (913-945), но до заключения русско-византийского договора 944 г. Понадобилось это для того, чтобы идеологически укрепить и обосновать господствующее положение Киева над остальными восточнославянскими племенами. С той же целью проводил позднее свою языческую реформу князь Владимир, учредив в Киеве настоящий пантеон богов, куда вошли божества И периферийных племен, живших далеко от Полянского Центра. Преследовал ее Владимир и тогда, когда приступил к крещению Руси.⁶⁰³ Строгая фиксация даннических платежей, произведенная Ольгой, являлась средством умиротворения данников и, следовательно, удержания их в зависимости от Киева. Наше предположение усиливается при сопоставлении действий Ольги и Игоря.