Рабство и данничество у восточных славян

Прямой интерес Игоря и его воинов к богатству сквозит в летописных известиях о втором походе князя на Царьград, помеченных летописцем 944 годом, когда он, «совкупив вой многи, варяги, Русь, и поляны, словени, и кривичи, и тиверьце, и печенеги наа, и тали у них поя, поиде на Греки в лодьях и на коних, хотя мстити собе». Игорь не дошел еще и до Дуная, как перед ним появились византийские послы и сказали от лица императора: «Не ходи, но возьми дань юже имал Олег, придам и еще к той дани». Игорь созвал дружину на думу и «поведа им речь цареву. Реша же дружина Игорева: "Да аще сице глаголеть царь, то что хочем более того, не бивше-ся имати злато, и сребро, и паволоки? Егда кто весть, кто одолееть, мы ли, оне ли? Ли с морем кто светен? Се бо не по земли ходим, но по глубине морьстей: обь-ча смерть всем"». Игорь послушал дружину, взял «У грек злато и паволоки» и «възратися въспять».²⁴⁴ Отсюда ясно, что поход затевался прежде всего ради дани. «Настойчивое выдвижение проблемы дани на первый план в переговорах Игоря с греческим посольством на Дунае, — пишет А.Н.Сахаров, — связь этого аспекта переговоров с русско-византийским договором 907 г., заключенным Олегом, убедительно говорят, что причиной очередного русско-византийского конфликта наряду с борьбой за сферы влияния в Северном Причерноморье и в Крыму было нарушение Византией своих финансовых обязательств».

²⁴⁵ Мы полагаем, что коренной причиной походов Игоря явилось именно «нарушение византией своих финансовых обязательств», т. е. прекращение даннических платежей, на которое греки решились не столько в ответ на притязания Руси в Северном Причерноморье и Крыму (их значение и эффективность не следует преувеличивать), сколько вследствие улучшения внешнеполитического положения Империи, позволившего занять ей более жесткую позицию по отношению к Руси.

Греки благоразумно решили не доводить дело до войны и посулили Игорю дань, «юже имал Олег». Император готов был и на большее. «Придам и еще к той дани», — говорил он через послов. О чем здесь конкретно идет речь? У А. Н. Сахарова читаем: «Что касается слов "придам и еще к той дани", то они означают обычную надбавку к установленной сумме дани».²⁴⁶

По А. Н. Сахарову, надбавка — это увеличение именно дани. Однако не исключено тут и другое: предложение выплатить, помимо установленной Олегом ежегодной дани, единовременную контрибуцию. Недаром летописец сообщает, что Игорь с воями взяли «у грек злато и паволоки».²⁴⁷ Греки, следовательно, взяли на себя обязательство платить дань по старине и сверх того выдали в знак примирения отдельную разовую сумму, которую нельзя назвать иначе, как контрибуцией. Вряд ли стоит отождествлять ее целиком с данью, как это сделал, например, К. Д. Кавелин.

²⁴⁸ Контрибуция — единовременный платеж, тогда как дань — платеж постоянный, хотя и одна и другая входят в понятие «данничество», с которым современная этнология связывает архаическую форму коллективной эксплуатации, возникай в процессе развития межэтнических противоречий и конфликтов.

Военные предприятия, организованные сыном Игоря князем Святославом по своим целям мало чем отличались от предшествующих. О воинских делах Святослава мы черпаем сведения из отечественных и византийских источников, которые не только дополняют, но ц корректируют друг друга, позволяя устранить односторонность информации русских летописцев и греческих хронистов. Среди ратных занятий Святослава особый интерес для нашей темы представляют балканские войны. Киевский князь начал воевать на Балканах не без стараний Византии, имевшей обыкновение стравливать опасных для себя противников, т. е. расправляться со своими врагами чужими руками. Вот и на этот раз император Никифор Фока направил к Святославу патрикия Калокира, чтобы побудить его напасть на Болгарию. Калокир привез в Киев 15 кентинариев (1500 фунтов) золота, предназначенного для распределения между «тавроскифами» в обмен на их выступление против болгар.²⁴⁹

Миссия Калокира достигла поставленной цели: патрикий, прибыв «в Скифию, завязал дружбу с катархонтом тавров, совратил его дарами и очаровал льстивыми речами — ведь все скифское племя необычайно корыстолюбиво, в высшей степени алчно, падко на подкупы, и на обещания. Калокир уговорил [его] собрать сильное войско и выступать против мисян с тем. чтобы после победы над ними подчинить и удержать страну для собственного пребывания…». Святослав, «возбужденный надеждой получить богатство, видя себя во сне владетелем страны мисян, поднял на войну все молодое поколение тавров. Набрав таким образом войско, состоявшее, кроме обоза, из шестидесяти тысяч цветущих здоровьем мужей, он вместе с патрикием Калокиром, с которым соединился узами побратимства, выступил против мисян».²⁵⁰