Рабство и данничество у восточных славян

А далее следует еще более выразительное известие: Игорь, приняв предложение греков о мире и повернув войско вспять «повеле печенегом воевати Болъгарьску землю».⁵⁸⁷ Киевский правитель обращается, следовательно, с печенегами как со своими подручными. Перед нами свидетельство силы Руси, устрашающей печенегов и сдерживающей их воинственность. Но это не означает, что «пачинакиты» тогда, как думает В. В. Каргалов, вообще «не играли самостоятельной роли во внешнеполитических делах Северного Причерноморья и… выступали союзниками (даже наемниками) Руси, а затем — Византии».⁵⁸⁸ Отсюда также не следует, будто печенеги, как считал П. В. Голубовский, «во все продолжение IX в. и до 968 г. не тревожили Русской земли».⁵⁸⁹ Они, по свидетельству Константина Багрянородного, «частенько» враждовали с русами, грабили «Росию», разоряли ее землю, наносили ей значительный вред и причиняли ущерб, уводили в рабство русских женщин и детей.⁵⁹⁰ Трудно, конечно, ручаться за точность рассказа императора и верить каждому его слову.⁵⁹¹ Возможно, он несколько сгущал краски. И все же не следует преуменьшать самостоятельность печенегов или рисовать русско-печенежские отношения в розовом цвете. Можно лишь утверждать, что после 920 г., когда состоялся удачный, по всей видимости, поход киевского князя «на печенегы», длительное время с печенежской стороны не было сколько-нибудь серьезных нападений на Русь, подобных тем, какие, скажем, наблюдались в конце Х-начале XI в. Д. А. Расовский допустил явную неточность, утверждая, будто «у первых киевских князей Игоря, Святослава, Владимира "бе (съ Печенегами)… рать велика бесперестани"».⁵⁹² При Игоре печенеги вели себя с Русью более или менее мирно, во всяком случае, не столь агрессивно и воинственно, как позже. Перелом тут наметился в княжение «пардуса» русской летописи — Святослава.

Под 968 г. в Повести временных лет читаем: «Придоша печенези на Русску землю первое, а Святослав бяше Переяславци, и затворися Волга в граде со унуки двоими, Ярополком и Ольгом и Володимером в граде Киеве. И оступиша печенези град в силе велице, бещислено множьство около града, и не бе льзе из града вылести, ни вести послати; изнемогаху же людье гладом и водою».⁵⁹³ Летописец здесь, как и в сообщении 915 г., говорит и о том, что печенеги пришли на Русскую 3емлю «первое». Что это: незамеченный им повтор, выдающий небрежность летописателя, или осознанная запись? В. Т. Пашуто ограничивается простой констатацией факта: «Повесть вновь сообщает, что печенеги пришли на Русь "первое"».⁵⁹³ А Д.С.Лихачев пытается дать объяснение летописной загадке. «Это сообщение летописи, — пишет он, — как будто бы находится в противоречии с предшествующими сведениями в той же "Повести временных лет" о появлении печенегов перед проходом угров мимо Киева, о первом их приходе на Русь при Игоре (под 915 г.), о войнах Игоря с печенегами и т. д. Очевидно, здесь летописец имеет в виду только то, что печенеги впервые напали на самый Киев».⁵⁹⁵ О том, что печенеги «впервые подошли к Киеву», говорит и С. А. Плетнева.⁵⁹⁶ Версию Д. С. Лихачева повторили без ссылки на предшественника Н. Ф. Котляр и В. А. Смолий. Цитируя слова летописца о приходе в 968 г. печенегов на Русскую землю «первое», они замечают: «В действительности первый набег печенегов на Русь засвидетельствован Нестором еще под 915 г. Здесь, думаем, отмечено первое их нападение на Киев».597 В. В. Каргалов предлагает в данной связи такую догадку: «Летописец здесь пишет, что печенеги пришли "первое на Русскую землю", хотя упоминания о них в летописи отмечались и ранее (см. запись под 915 г.). Видимо, этим подчеркивалось, что в 968 г. произошло первое большое вторжение печенегов в пределы Киевской земли».⁵⁹⁷

Указание на то, что печенеги в 968 г. напали на Русь «первое» говорит прежде всего о перемене в поведении кочевников, подтверждая наше предположение о сравнительно длительном и относительно мирном периоде русско-печенежских отношений, характеризуемых отсутствием каких-либо крупных военных столкновений за исключением, разумеется, мелких грабительских набегов. Догадку о том, будто это указание свидетельствует о первом нападении степняков на «самый Киев», необходимо отвергнуть, поскольку в источнике с полной определенностью сказано, что печенеги «придоша» именно на Русскую землю, а не на Киев. Если бы летописец хотел подчеркнуть другое, он, вероятно, и выразился бы по-другому, назвав непосредственно «самый Киев». Ближе к правильному пониманию летописной записи подошел В. В. Каргалов. Однако, по нашему мнению, в ней сказано не только о том, что «в 968 г. произошло первое большое вторжение печенегов в пределы Киевской земли», но еще и о том, что это вторжение являлось первой крупномасштабной войной степняков на территории Руси. Последующие описания летописца не оставляют на сей счет никаких сомнений.