Рабство. Маги. Суета

— Хм. Интересно. А я думала, что самую интересную вещицу я забрала себе.

— А что, было ещё что-то?

— Да, вот, — Мелисанда достала откуда-то пластиковую коробочку. Когда она открыла её заиграла музыка. Приятная и необычная мелодия.

— Ух ты. Можно посмотреть?

— Конечно.

Коробочка явно знавала лучшие времена. Внутри неё сохранилась краска и все механизмы, которые издавали звук. А снаружи она была сделана из того же материала, похожего на пластик, керамику и металл одновременно. А самым интересным было то, что никаких шестерёнок или иных механизмов я не смог рассмотреть. Как же она работает, от электричества, что ли? Сколько же лет это чудо техники пролежало в земле? Почему батарейка не разрядилась? Одни вопросы, без ответов. А ответить некому. Нужно срочно приниматься за чтение книги.

Но всё же в одном я ошибся. На один вопрос мальчик, которого звали Оло, дал ответ:

— Там внутри маннит. Я чувствую его. Это материал такой. У нас, когда магии обучают, то порошок из него добавляют в еду, чтобы силы быстрее восстанавливались. Ну и в роще им сицилиус удобряют, чтобы лучше рос.

— Оло, нам надо с тобой поговорить. Ты маг?

— Да. То есть нет. Я пока ученик.

— Но ты уже умеешь колдовать?

— Да, немного. Простое что-нибудь. Я хорошо учился. Пока не сбежал.

Мелисанда в это время не слушала наш разговор с Оло, а жадно смотрела на шкатулку.

— Можно я себе оставлю эту штучку?

— Да, конечно.

Мелисанда обрадовалась словно ребёнок, когда я вернул ей в руки древнюю музыкальную шкатулку. Положив её в рюкзак, девушка убежала куда-то по своим делам, оставив в палатке нас троих.

— Я, пожалуй, пойду пока карту посмотрю, — сказал Олаф. Найду место посветлее. Может быть, получится соотнести её с тем, где мы находимся. Может, там что интересное на ней отмечено.

— Правильно, Олаф, — ответил я. — А заодно перерисуй её на бумагу, а то она в ужасном состоянии. Того и смотри рассыплется.

— Где же я бумагу возьму, с ума сошёл? Вот если бы я сейчас был…

— Олаф, прекращай ворчать. Перерисуй куда-нибудь и всё. Дощечку воском натри, или бересты нарви.

— Пойди найди, не знаю, что… Как будто у меня дел других нет, — проворчал старик, а затем ушёл с недовольным видом, хотя несколько мгновений назад сам хотел заняться изучением карты. Наверное, не любит, когда им командуют, или просто ему нравится ворчать.

Мы с Оло остались одни в палатке Мелисанды.

— Как ты встретился с моими друзьями, Оло?

— Какими?

— Ну, с тигролюдкой, чернокожим лучником, ворчливым стариком, медведем и человеком, постоянно что-то растирающим пестиком в ступке.

— А! Так я в Олоде жил. Моя мать погибла во время родов. Маги не успели её спасти. А отец мой исчез полгода назад. Его отправляли в эти края на разведку. Тогда меня на воспитание к толстяку этому отдали — Арзамару.

Неужели это тот самый Арзамар, что устраивал мне пытки? У меня прямо сердце замерло, когда я вновь услышал это имя. Надеюсь, сейчас отряд олодцев во главе с ним потерял наш след, ведь у нас и без них проблем хватает. Задумавшись, я ненадолго потерял нить разговора, а мальчик тем временем продолжал:

— У нас так принято — если родители у мага погибают, то его отдают на воспитание другому магу. Но он… Скучно с ним. Он дома не бывает никогда почти. Да и злой, ругается всегда. Тогда я сбежать решил. Захотел отца своего найти. На улице я увидел людей, которые, судя по разговору, собирались уезжать на юг. Мне было по пути. Я с ними и напросился. А по пути узнал, что они едут сюда, чтобы с тобой встретиться. Они постоянно про тебя говорили.

— Не верь ни слову, — решил пошутить я. — На самом деле я хороший.

— А они все только хорошее и говорили. Ну, кроме Олафа, он ворчал постоянно.

Я решил, что достаточно уже узнал о жизни Оло и нужно повернуть разговор ближе к тому, что меня действительно интересует:

— А чем ты в Олоде занимался?

— Ну, в школе магической учился. Чем же ещё? А ты, дядя Саян, почему магии не обучался?

— Так не маг я.

— Не ври! Ты маг. Я же чувствую!

Не знаю, уж что там чувствовал мальчик, но я в себе никаких магических сил не ощущал, если конечно не считать дурацкого светящегося камня, который я видел когда закрывал глаза.

— Я издалека. Про существование магии недавно узнал. Ну а ты — первый человек, от которого я слышу, что я маг.

— Правда? — в глазах мальчика загорелись озорные огоньки.

— Ну да… — мне даже как-то неловко стало. Будто маленький ребёнок мне объясняет, что такое теорема Пифагора.

— Здорово! А можно я твоим учителем буду? — Оло с восторгом в глазах подскочил со своего места.

— А что, я смогу обучиться магии и колдовать всякое?

— Конечно! Правда, учителя говорили, что взрослых учить тяжелее, чем детей, но ты справишься. У меня, кстати, стебель сицилиуса второй есть! Нас когда в рощу водили, я два себе взял, а никто даже не заметил! Так ты согласен быть моим учеником?

— Конечно! — во мне от этого разговора тоже проснулся ребёнок. Ведь когда-то давно я верил в магию, но не знал, что столкнусь с ней лицом к лицу.

— Ура! Я теперь твой учитель и ты должен будешь меня слушаться! Правда, я сам ещё не всё знаю… Но тебя научу!