Рабство по контракту

Всю дорогу до больницы Марьяна сосредоточенно молчала. Вспомнилось некстати, как пару лет назад она ездила сюда навещать маму… Не слишком часто — работа не оставляла времени, но все-таки ездила, словно отрабатывая необходимую повинность, привозила фрукты и совала врачам конверты с деньгами. После смерти отца мама сильно сдала, как-то сразу навалились все болячки — и гипертония, и диабет, и проблемы с сердцем… Марьяна изо всех сил старалась поддерживать бодрое настроение у больной, говорить только о хорошем и почаще улыбаться, но помимо воли видела, как с каждым днем жизнь уходит из нее, словно вода, покидающая обмелевшее русло реки. Мамы не стало через полгода, и Марьяна, стыдясь самой себя, испытала огромное облегчение от того, что теперь можно заниматься собственной жизнью и карьерой, не нужно больше ни о ком заботиться и оглядываться на чужое мнение.

И теперь ехать туда снова было все равно что встретиться с собственным прошлым. Марьяна старалась думать о том, что это совсем ненадолго. Вот сейчас она передаст пострадавшую врачам, может быть, сунет немного денег — и снова будет свободна!

Она почти обрадовалась, когда из-за поворота показалось приземистое трехэтажное здание, окруженное чем-то вроде парка. Летом здесь гуляют больные, сидят на скамеечках, разговаривают о чем-то, греясь на солнышке, а сейчас — никого. Марьяна прекрасно понимала, что дождливой осенней ночью иначе и быть не может, но почему-то почувствовала, как сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Даже старые деревья, что раскачивались под ветром, показались ей какими-то зловещими.

Больница встретила их наглухо запертыми воротами. Марьяна выскочила из машины и кинулась к будке охранника. Не может ведь быть такого, чтобы ночью здесь вообще никого не было!

— Откройте! Откройте, ну, пожалуйста!

На стук вышел хмурый мужик в камуфляже.

— Чего колотишься? — грубо спросил он.

В первый момент Марьяна смутилась — она всегда терялась перед неприкрытым хамством. Хотелось повернуться и уйти отсюда, наградив наглеца уничтожающим взглядом, но она справилась с собой и принялась сбивчиво объяснять:

— Я пострадавшую привезла. Ее машина сбила… Это моя сестра, — зачем-то соврала Марьяна.

— Мы только по «скорой» принимаем, а так — не имеем права! Вон, только что сообщили — на шоссе автобус перевернулся, тяжелую травму везут. Езжайте в сто двадцать восьмую. Может, там примут…

Где-то совсем рядом раздался вой сирен.

— Вот, слышите? Едут уже! — всполошился охранник. — Освободите дорогу.

Глотая подступающие слезы, Марьяна повернулась и пошла обратно к машине. Ехать сейчас, среди ночи, искать эту самую сто двадцать восьмую больницу у нее не осталось сил. Ей казалось, что еще немного — и она сама потеряет сознание. Еще и девица эта странная навязалась на ее голову! Но, с другой стороны, не бросать же ее одну, под дождем…

Она открыла дверцу и устало опустилась на сиденье. Никогда в жизни еще не чувствовала себя такой беспомощной. Ее странная спутница сидела неподвижно, чуть сгорбившись, обхватив себя руками, словно ей было холодно, и, кажется, не замечала ничего вокруг.

— Где ты живешь? — спросила Марьяна.

Девушка не ответила, даже головы не повернула. Пожалуй, толку от нее не добьешься! «Что же теперь делать?» — тоскливо думала Марьяна и не находила ответа. Поспать бы хоть немного, может, тогда в голове прояснится…

Наконец она приняла решение — ехать домой. И девицу эту с собой взять, куда же теперь денешься! Всего на одну ночь, а утром она что-нибудь придумает. Марьяна решительно тряхнула головой и сказала:

— Ну, что ж, поехали.

Через пятнадцать минут они уже входили в ее квартиру.

— Проходи, вот сюда… Обувь только сними.

Марьяна щелкнула выключателем — и прихожую залил холодный свет матовой лампы под потолком. Девушка покорно сбросила промокшие насквозь кроссовки и пошлепала по полу, оставляя влажные следы на гладком ламинате. Сейчас она казалась вполне симпатичной и вовсе не выглядела серьезно пострадавшей в аварии. О происшедшем напоминали только грязные джинсы да порванная голубая курточка-ветровка.

И все-таки… Было в ее облике что-то странное, неправильное. Марьяна и сама никак не могла понять, что именно. Может быть, слишком старомодная одежда? Такие джинсы с лейблом «Орбита» носили лет двадцать назад, а кроссовки с тремя полосками уже переживают вторую молодость. Несовременная какая-то девушка. Но даже не это главное… Ее лицо показалось Марьяне странно знакомым, и она изо всех сил пыталась вспомнить, где видела раньше свою незваную гостью.

Пыталась — и не могла.

Девушка стояла, растерянно оглядываясь вокруг. Вид у нее был довольно жалкий — мокрая одежда облепила худенькую фигурку, волосы слиплись и лежали на плечах неаккуратными сосульками, губы дрожали и лицо казалось прозрачно-бледным.

— Ты же мокрая вся! — спохватилась Марьяна. — Иди скорее под душ, горячий, а то простудишься. Держи вот халат, полотенце, сейчас будем чай пить…