Рабство

       Министры, выслушав выступление Повелителя, начали тихо переговариваться между собой. До ушей Эль-Нассара долетали отдельные слова и высказывания, связанные с его выступлением. Министров, в частности, поразили слова об аресте министра внутренних дел Файеза. Многие чиновника выражали соболезнования по поводу убийства Придворного Мага, так считали его своим человеком. Архимандрит Иоанн незаметно перекрестился, Шустер елозил на месте, ему хотелось наедине переговорить с Повелителем, но тот постоянно находился в окружении других людей. Фахди Эмир молчал, плотно сжав губы, а Соми Мириам все время порывался что-то сказать. Капитан Борг и маркиз Алистан постоянно переглядывались между собой, словно они давно были знакомы между собой.

       Эль-Нассар поднялся из-за стола, кивнул головой капитану Боргу и маркизу Алистану, приглашая их следовать за собой, и они втроем покинули зал заседания ближнего совета.

       Только тогда министры и сановники начали собирать бумаги и, молчаливо, один за другим стали покидать зал. Уже на выходе Эрих Шустер обратил внимание на неестественную бледность лица архимандрита Иоанна, когда обгонял его, чтобы первым пройти в дверь.

Глава 13.

       Вот уже который месяц "Весенняя Ласточка" без устали бороздила желтые воды Внутреннего океана Тринидада. Каждый вечер наша бирема швартуется у какого-либо пустынного пирса, загружается непонятным, скрытым от глаз рабов-гребцов грузом и тут же снимается со швартовых, чтобы покинуть это место. Бирема никогда подолгу не задерживаясь в одном месте, море было ее домом, она ходко летала по морским волнам и под парусом, и под веслами. Ночь была ее лучшей подругой, чем темнее был небосклон, тем было лучше для шкипера и его экипажу проворачивать свои делишки. Загрузка "Весенней Ласточки" производилась одними только ночами, а в светлое время суток она близко не подходила к берегу, а под всеми парусами или под веслами неслась к очередному месту разгрузки или погрузки.

       В таких местах на борт биремы сначала взбираются странные и подозрительные личности, с повадками или манерой поведения контрабандистов или, возможно, таинственных пиратов. Но все эти люди не были контрабандистами или пиратами. Несколько раз я становился невольным свидетелем того, что грязным и рваным верхнем платьем этих людей сверкали золотые позументы дорогих камзолов и оружие, украшенное золотом и драгоценными камнями. Шкипер всегда встречал таких людей у трапа, проводил их на верхнюю палубу, беседовал или переговаривался с ними громким шепотом, а затем между ними производился обмен маленькими или большими замшевыми мешочками. Разносившийся при обмене звон из этих мешочков, собой напоминал звон золотых или серебряных монет. После осуществления такого звонкого обмена, на борт и в трюм "Весенней Ласточки" заносились большие коробки, ящики и тюки, а иногда вместо груза мы перевозили людей. Как только погрузки заканчивалась, матросы экипажа старались, как можно быстрее, поднять паруса биремы и во мраке ночи исчезнуть с этого места.

       Я обратил внимание на то, члены экипажа "Весенней Ласточки" и ее рабы-гребцы никогда не принимали участия в погрузке или разгрузке груза биремы. Матросы экипажа не были чистоплюями или белоручками и особо не чурались тяжелой работы на палубе или на мачтах с парусами. Любое приказание шкипера исполнялось молниеносно и воспринималось матросами, как закон, во всех случаях обязательный к исполнению. Но матросы близко не подходили и пальцем не прикасались к грузу, они только следили за тем, чтобы носильщики или подносчики груза укладывали груз в точно обозначенное шкипером место в трюме или на верхней палубе биремы.

       Шкипер, будучи полновластным распорядителем "Весенней Ласточки", с большим уважением относился к матросам экипажа, никогда зря их не погонял и никогда не тыкал им, а только требовал четкого и точного выполнения своего приказа или распоряжения. Матросы отвечали шкиперу уважением, не понибратствовали с ним, а делали свою работу так, чтобы четко выполнить его указания. Эти установившиеся взаимоотношения шкипера с экипажем биремы "Весенняя Ласточка, мне очень напоминали взаимоотношения, существующие на военных флотах между офицерами и рядовыми матросами. Иногда под вечер мне приходилось наблюдать весьма странные вещи, когда члены экипажа биремы разбивался на двойки и тройки и с ножами в руках оборонялись или нападали друг на друга, временами матросы с одними только ножами в руках демонстрировали, как производить абордаж по захвату другого судна. Причем, каждый матрос экипажа имел собственный нож или маленький кинжал, с которым они не расставались ни на минуту, о что касается владения ими, то пускали в дело не задумываясь и управлялись с ними не хуже любого профессионального солдата или наемника. Помимо личного оружия матросов, ножей и кинжалов, на биреме имелось и другое оружие, которое хранилось в специальной к\аюте, кличи от которой шкипер держал при себе.