Рабы

Барон сдвинул неприбранное постельное белье от стены, улегся поперек кровати и принялся кончиками пальцев исследовать щели в паркете. Даниель поджала губы. Ей не нравилось, что он позволяет себе лежать на ее кровати.

Но что можно было сказать?

Пол сидел и лениво поглаживал кончиками пальцев свой мускулистый живот. Мысли его были далеко, и он бы очень удивился если бы ему сказали, чем он занят. Когда пальцы скользили по пушистым волоскам, было слегка щекотно.

Вторая рука Пола держала книгу, которую он не читал. В голове у Пола приглушенно звучала мелодия, но он не осознавал ее и искренне полагал, что читает, поскольку глаза бездумно пробегали по строчкам.

Пол, одетый в джинсы, футболку и мягкие туфли, походил на исполнителя песен в стиле кантри. Это выходило само собой, Пол всего лишь старался одеваться попроще. Ему нравились грубые ткани, нравилось ощущать шеей концы своих длинных волос. Мерсье, недоучившийся психоаналитик, консультировавший Даниель, сказал, что, скорее всего, Пол - фаллический нарциссист. Сам Пол не видел з этом ничего дурного.

Кушетка, на которой сейчас лежал Пол, напоминала небезызвестного доктора Джекила, потому что на ночь превращалась в кровать Барона. Вообще, мебель в квартире не отличилась оригинальностью и Полу не принадлежала. Зато книги были его, все, кроме одной полки, где стояло оксфордское издание энциклопедического словаря. Словарь принадлежал Барону. Пол несколько раз пытался перекупить словарь, но Барон просил за него чересчур много. Меблированная квартира обходилась Полу, а точнее, его отцу, довольно дорого - 150 долларов в месяц. Плата был. такой большой из-за балкона и вида на реку.

Отец Пола был прокурором в Уайт-Плэйнсе.

Отец Барона был дантистом, он покончил с собой в ту пору, когда Барону было двадцать лет и он только начинал учиться в школе бизнеса. В посмертной записке отец Барона сообщил, что никогда не хотел быть дантистом. После этого Барон бросил занятия в школе. Записка была единственным, что досталось Барону в наследство. Мачеха, забравшая то немногое, что у них было, вышла замуж еще раз и жила теперь в Калифорнии.

Конечно же, Барон не был бароном. Просто его так называли друзья. На самом деле его звали Барон Эдвард Блюм.

- Пива хочется,- сказал Барон, хотя видел, что для пива еще слишком рано.

Пол не отрывал глаз от книги, и Барон попробовал другой подход:

- Невермор линяет,- сообщил он,- ей необходимо специальное питание, а его нет.

Невермор, услыхав свое имя, издала скрипучий звук и попыталась позвонить в колокольчик, висевший в клетке.

Пол вытащил из кармана бумажник и дал Барону пятерку на продукты.

Вначале Полу было неловко, что Барон взял на себя всю домашнюю работу, возню на кухне и походы в магазин, но теперь это уже как-то само собой разумелось.

- Мне что-то захотелось красного перца.- сказал Пол.- Не знаешь, во что кладут красный перец?

- В маслины.

- Нет, я говорю про горячее.

- В запеканку из тунца. Или салат из тунца. Или в тушеную курицу.

Барон по меньшей мере раз в неделю стряпал что-нибудь из тунца. Фирменным блюдом у него был тунец под маринадом.

- Давай приготовим курицу.- Пол закурил сигарету и бросил спичку на пол. С точки зрения Барона это была самая плохая из его привычек. Сигаретный дым коснулся глаз Пола, его левое веко мелко задрожало.

Барон бросил курить после того, как умер Эдвард Р.Мурро, хотя настоящей причиной было то, что сигареты стали ему не по карману. Цена сигарет доходила до сорока центов за пачку. Именно тогда Барон переехал в квартиру Пола.

Пол и Барон были старыми друзьями еще с тех пор, как ходили в четвертый класс в Уайт-Плэйнсе. Пол считал Барона немного чокнутым, но все равно любил его. Пол вообще полагал, что среди людей большинство со сдвигом. Он пятый год ходил к психоаналитику, настоящему доктору медицины, с дипломом, а не к какому- нибудь сомнительному типу вроде Мерсье. Он платил своему доктору тридцать пять долларов в час. Даниель платила всего двадцать но зато ходила на прием четыре раза в неделю. Эти походы пожирали все деньги, что она зарабатывала, танцуя по вечерам на дискотеке. Поэтому Пол не сомневался, что Даниель тоже со сдвигом. И все-таки он любил ее. Аналитик сказал Полу, что он сможет считать себя абсолютно здоровым, только когда нормальные люди станут ему нравиться больше, чем психи.

- Чего это вы передрались ночью? - спросил Барон.

- Поспорили насчет ее танцев. Я сказал, что она ничего не добьется своей балетной хренотенью.

Барон знал, что Пол врет. Ночью Барон слышал их спор и знал, что они опять ссорятся из-за аборта.

- Подумаешь,- сказал Барон,- если у девушки не ладится карьера, она всегда может выйти замуж.

- А ты? - спросил Пол.- Что тогда с тобой будет?

- Я про это не думаю. Загадывать наперед - значит искушать судьбу. Это было бы не по-христиански. Может, вернусь в бизнесшколу. Или стану битником. А может, как отец, пойду в дантисты.

- Извини, мне не надо было лезть не в свое дело.

- Ничего, Пол.