Рабы любви

— Пока у меня нет никаких вариантов, но я непременно что-нибудь придумаю, — ответил лорд Кастльфорд. — Ну а сейчас я хочу думать только о тебе.

Он улыбнулся и добавил:

— Мне всегда казалось, что Амур никогда не сможет поразить меня своей стрелой. Еще два дня назад я говорил лорду Стрэтфорду, что никогда не окажусь в том сентиментальном состоянии, когда невозможно сохранять ясность ума, когда кажется, что не существует больше ничего, кроме чувств, которые на самом деле мимолетны.

— Значит, вы считаете, что наши чувства мимолетны? — спросила Ямина.

— Ты знаешь не хуже меня, что в наших чувствах нет ничего сентиментального или мимолетного. Это нечто такое, что ожидало нас от сотворения мира.

— Вы и вправду… в это верите?

— Я слишком долго жил на Востоке и потому стал верить в кисмет, или судьбу, — отозвался лорд Кастльфорд. — А ты, любимая, и есть моя судьба!

Его губы немного дрогнули, когда он добавил:

— Лорд Стрэтфорд и многие другие люди очень удивятся, узнав, что любовь наконец настигла и меня!

— Вы были настолько уверены в себе… считая, что можете всегда оставаться… хладнокровным и безразличным? — спросила Ямина.

— Я не знал, что мне предстоит встреча с тобой, — ответил лорд Кастльфорд.

Он посмотрел на нее и произнес.

— Если бы я посмотрел в хрустальный шар и увидел нас с тобой в данный момент — наверное, каждый инстинкт приказал бы мне как можно быстрее убегать в противоположном направлении.

Он увидел, как внезапно в глазах Ямины появилась боль, и поспешно добавил:

— Ты же знаешь, что это не так! Разве ты считаешь, что я добровольно отказался бы от того, что чувствую сейчас или вчера вечером?

— Что вы делали после того, как оставили меня одну в каюте? — поинтересовалась Ямина,

— Я шагал взад-вперед по палубе, — сказал лорд Кастльфорд, — уверяя себя в том, что это была лишь страсть, простое физическое влечение — ведь ты так красива.

— А… потом? — спросила Ямина, когда он умолк,

— Потом я понял, что это совсем другое чувство, — ответил лорд Кастльфорд. — Я знал, что ты предназначена быть моей, однажды и навсегда. Что никакие слова, никакие доводы не должны разлучить нас. Что нас связывает не только физическое притяжение, но и духовное.

— Вы действительно… так считаете? — задала вопрос Ямина.

— Конечно! — воскликнул лорд Кастльфорд. — И поэтому, моя дорогая, теперь я понимаю, что не смогу жить без тебя.

Ямина поднялась с кресла и вновь подошла к иллюминатору.

— Какой смысл говорить об этом? — сказала она. — Что мы знаем друг о друге? Как вы сами сказали, может быть, это просто физическое влечение, которое, подобно яркому пламени, внезапно разгорается между мужчиной и женщиной, но и столь же быстро гаснет.

— Значит, таково твое отношение ко мне?

Он не пошевелился, и все же Ямина чувствовала, что он стоит совсем близко от нее.

— Возможно… у женщин все обстоит… иначе, — запинаясь, произнесла она.

— Я спрашиваю тебя не о женщинах вообще, — сказал лорд Кастльфорд, — а о тебе в частности! Скажи мне, ты считаешь, что это чувство угаснет, как только мы расстанемся?

Ямина ничего не ответила, и потому лорд Кастльфорд продолжил:

— Именно таковы были мои чувства к другим женщинам. Я страстно желал их, но, как только достигал своей цели, тут же терял к ним интерес. Иногда наша, так сказать, связь, продолжалась, иногда же мы расставались сразу же, как только оказывались удовлетворены.

Его голос звучал немного язвительно. Ямина ничего не ответила.

— Значит, ты хочешь сказать, что чувствуешь ко мне лишь мимолетное влечение?

— Н-нет! — через мгновение ответила Ямина. — Это было бы святотатством — опошлить столь прекрасное, столь возвышенное чувство! Мне казалось, словно вы вознесли меня на вершину Олимпа. В тот момент мы были не людьми, а бессмертными богами! Это было… неземное… блаженство!

Лорд Кастльфорд поднялся из своего кресла и подошел к Ямине.

— Возлюбленная моя! — нежно произнес он. — И я чувствовал то же самое. Именно такой и должна быть любовь. Не спокойное, сентиментальное, слюнявое чувство, но нечто великое, бурное, как море, величественное, как гроза, всепоглощающее, как солнечный жар! Вот что, дорогая Ямина, я чувствую по отношению к тебе!

Она повернулась к нему. Обняв Ямину, лорд Кастльфорд понял, что она дрожит от восторга, который вызвали в ней его слова.

Он посмотрел ей в глаза.

— Я люблю тебя! — нежно произнес он. — И поэтому, моя милая, я знаю, что не могу жить без тебя. Мы должны быть вместе!

— Это… невозможно! — сказала Ямина. — Вам следует знать, что это… невозможно!

Он ничего не ответил, просто склонил голову и потянулся к ее губам. Они прильнули друг к другу, словно дети, которые чем-то напуганы и могут успокоиться лишь обнявшись.

Ямина обвила руками шею лорда Кастльфорда, а он все крепче и крепче прижимал ее к себе. Она словно стала неотъемлемой частью его существа, и разделить их было невозможно.

Затем за дверью раздался какой-то звук, и они поняли, что это Дженкинс несет им обед.

Они медленно разомкнули объятия.

Ямине показалось, словно их разрубили надвое мечом, и боль была невыносима.