Рабы Парижа

— Ну, что ты болтаешь? Ну, что мы можем сделать? Ведь ты же не зажмешь ей рот! А Поля она знает с самого детства, знала его мать, жила и росла с ними чуть ли не на самой улице. Поверь моему опыту в делах подобного рода и постарайся как-нибудь понадежнее оградить его…

— Хорошо, я приму нужные меры.

— Мое второе «только», — продолжал доктор, — объясняется существованием этого таинственного благодетеля, о котором говорил тебе этот мальчишка. Заметь! Отец его умер, в этом перед смертью клялась его мать. Следовательно, какие мотивы действий того господина, который помогал мадам Виолен? Тут что-то не так…

— Да, ты прав, тысячу раз прав. Но я не дремлю, мой друг, я постоянно ищу и пытаюсь открыть тайну…

— Но в любом случае, — заключил доктор, — нужно, как можно быстрее, не позднее завтрашнего дня, пустить в дело этого молодца. Разумеется, не следует открывать ему всего сразу. Он должен войти в свою роль как можно быстрее и не иметь времени ни одуматься, ни рассуждать… Если же он вдруг окажется столь принципиален, что на все твои блестящие предложения ответит категорическим «Нет», вот тогда следует…

Маскаро вскочил со своего кресла.

— Ну, что ты несешь! — крикнул он. — Есть ли в этом хоть капля здравого смысла?

— А почему бы и нет?

— А потому, что Тантен выбирал его из тысячи! И одного из тысячи привел сюда, к нам! Он его изучал дольше тебя. Да этот мальчик слабее любой женщины, непостоянен и изменчив, как сочинитель бездарных романов! Самолюбие его съедает, нищеты он стыдится. И чтобы такая вот глина в моих руках не приняла той формы, какую я пожелаю? Да после этого я просто жить не захочу! Я вылеплю из него все, слышишь, все, что мне нужно!

Ортебиз больше не желал спорить.

— Ну, а уверен ли ты, что эта Флавия не станет противиться твоему выбору?

— На этот вопрос позволь мне не отвечать, — сухо сказал Маскаро. Потом он насторожился, как бы прислушиваясь к чему-то.

— Кто-то стучится! — с беспокойством произнес он.

Стук повторился. Ученый врач уже хотел было скрыться, но Маскаро его удержал.

— Останься! Это Бомаршеф, — проговорил он, успокаиваясь.

Действительно, через несколько минут в комнату вошел бывший кавалерист (он любил, чтобы его называли так).

Почтительно поклонившись сначала доктору как гостю, затем уже своему патрону, он остановился в дверях, держа руки по швам.

— Что скажешь, Бомар? — весело обратился к нему доктор, — по-прежнему выпиваешь помаленьку? А?..

— Очень мало, господин доктор, — отвечал кавалерист, скромно опустив глаза, — даже совсем почти ничего…

— Ну, видно, еще достаточно! Меня, как врача, брат, обмануть трудно! Взгляни на свой цвет лица, нос и подпухшие веки… Сразу видно, что того…

— Это потому, что я бежал быстро, господин доктор.

— Ну ладно, ладно, — прервал их беседу Маскаро, — скажите лучше, Бомар, удалось ли вам выполнить задание?

— В наших руках, начальник! — отвечал тот с торжествующей улыбкой.

— Кто в наших руках? — спросил его доктор.

Маскаро незаметно приложил палец к губам, давая понять товарищу, чтобы он прекратил пока что свои вопросы, и самым беспечным тоном ответил:

— Каролина Шимель, старая служанка Шандосов, принесла мне кое-какие сведения. Продолжайте же, Бомар, и скажите, как вам удалось ее поймать?

— Благодаря одной мысли, патрон, которая мне пришла в голову…

— Ну, вот еще! Если ты начнешь добавлять к моим поручениям свои мысли…

Агент поспешил исправить свою ошибку.

— Итак, дело шло следующим образом, начальник… Когда мы с Тото-Шупеном вышли из дому, то я подумал: быть не может, чтобы эта губка прошла целый бульвар, не заглянув ни в один погребок.

— Дельная мысль! — произнес доктор.

— Таким образом, мы заглянули во все погребки, мимо которых нам пришлось идти. В конце улицы Пети-Каро нам, наконец, удалось заприметить нашу даму в табачной лавочке, которая, впрочем, торгует и ликерами…

Маскаро с удовольствием потер руки.

— Это шаг вперед! — произнес он. — Бомар, я вами сегодня доволен.

Эти слова очень приятно подействовали на отставного кавалериста, он меланхолически потер себе лоб, но с места не тронулся.

— Я еще не все доложил вам, патрон, — начал он, переминаясь с ноги на ногу.

— А именно?

— Я встретил еще Ванделя, который возвращался с площади Пети-Пон…

— А! Ну, что же ему удалось там увидеть?

— Прелестную молодую особу, которую мчала пара превосходных лошадей в великолепной карете! Разумеется, он проследил за ней до конца ее путешествия. В эту минуту она находится на улице Дуэ в квартире, которую можно представить разве что во сне… И, должно быть, патрон, она удивительно хороша собой, эта молодая особа, потому что Вандель, когда мне про нее рассказывал, был как шальной. Говорит, что у нее такие глаза, что могут заставить человека спрыгнуть с Нотр-Дам!

При этих словах глаза доктора стали масляными, как у кота.

— Значит, все это правда? — спросил он, — то, что наболтал дедушка Тантен?