Рабы Парижа

На пороге неподвижно стоял де Шандос.

Положение маркиза было безвыходным. Он находился ночью в чужом доме, в спальне чужой жены, да еще и не имел при себе оружия.

— Не подходите! — крикнул он.

Герцог захохотал.

Де Круазеноа стало стыдно за свое смущение и нервный выкрик.

Он положил почти бесчувственную Мари в кресло и поймал на себе ее взгляд, полный любви и страдания.

Этот взгляд вернул ему обычное хладнокровие.

Маркиз круто повернулся на каблуках и с достоинством сказал герцогу:

— В том, что вы видите, виноват я и только я. Малейшее подозрение по отношению к герцогине будет совершенно несправедливым. Я пришел сюда без ее ведома и содействия, зная, что во дворце никого нет.

Де Шандос молчал.

Ему нужно было собраться с мыслями.

Он уже знал, что застанет у жены любовника.

Но могло ли ему прийти в голову, что ее возлюбленным окажется самый ненавистный для него человек?

До сих пор Норберт считал Жоржа любовником Дианы и сходил с ума от ревности. Но там он не имел никаких прав, здесь же все права были на его стороне.

Здесь он отомстит за свою неудачу там!

Есть буйные помешанные, которые между припадками поражают своей уравновешенностью. Именно такого рода было кажущееся спокойствие де Шандоса.

Де Круазеноа скрестил руки на груди и смело продолжал:

— Я вошел сюда за минуту до вашего прихода. Жаль, что вы не слышали весь разговор, который здесь состоялся. Тогда бы вы поняли, какую благородную женщину имеете честь называть своей женой. Что же касается меня, то я готов дать вам любое удовлетворение, какое вы пожелаете.

Последние слова маркиза вывели Норберта из оцепенения.

Он вошел в комнату, запер дверь и положил ключ в карман.

— Вы мне предлагаете дуэль? — спросил герцог, — То есть, обесчестив меня сегодня вечером, хотите убить меня завтра утром? Это очень любезно с вашей стороны!

— Господин герцог!

— Может быть, я и дикарь, как вы однажды сказали мадам де Мюсидан, но я не так глуп, чтобы не воспользоваться всеми выгодами своего положения. В той игре, которую вы здесь затеяли, ставкой является жизнь. А вы проиграли!

Норберт все больше и больше распалялся.

— Если я вас убью, то моя честь будет восстановлена? Нет! Если вы меня убьете, то надо мной еще и посмеются. Какая же мне выгода от дуэли? Я застал вас ночью в спальне моей жены, и я попросту застрелю вас! Закон меня оправдает!

Де Шандос вытащил из кармана пистолет и прицелился в безоружного маркиза.

Тот не двигался.

Норберт заколебался.

Пауза затягивалась.

— Стреляйте же! — крикнул маркиз.

— Нет.

Герцог опустил пистолет.

— Я передумал.

— Вы хотите надо мной поиздеваться? — спросил де Круазеноа.

— Ваш труп будет мне мешать, — холодно отозвался де Шандос.

Жорж был готов пожертвовать своей жизнью ради Мари, но нерешительность безумца была страшнее смерти.

Маркиз вышел из себя и схватил врага за руку.

— Кончайте, месье! Мое терпение тоже имеет границы. Чего вы хотите еще?

— Хочу убить вас! — с ненавистью закричал Норберт. — Но не пулей, которую вы даже не успеете почувствовать!

Герцог отодвинулся от человека, которого совершенно напрасно считал любовником Дианы, и продолжал, пылая неукротимой злобой:

— Говорят, что кровь смывает грязь. Это — ложь! Если я выжму из вас всю кровь, каплю за каплей, то и тогда из моего прошлого не исчезнет то, что вы сделали. Я хочу, чтобы вы исчезли бесследно. Тогда никто не узнает, что здесь произошло.

— Придумайте, как это сделать, — ответил маркиз.

Некоторое время Норберт размышлял.

— Я нашел один способ, — с сомнением проговорил он, — но могу ли я быть уверен, что никто не знает, где вы находитесь?

— Можете быть уверены.

— Вы клянетесь?

— Всем, что для меня священно.

Де Круазеноа взглянул на герцогиню.

— Тогда я согласен на дуэль, — сказал Норберт.

— Я уже отдал себя в ваше распоряжение, — отозвался маркиз, ничем не выдавая облегчения, которое испытал при последних словах де Шандоса.

— Только мы будем драться немедленно и без секундантов, — добавил герцог.

— Условия назначаете вы.

— Значит, сейчас же, в парке, на шпагах.

Жорж взглянул в окно.

— Темно, — сказал он.

— Тем лучше.

— Мы не увидим клинки шпаг.

— Не беспокойтесь, маркиз, там будет достаточно света, чтобы разглядеть, чей труп лежит на земле.

— На это, пожалуй, хватит…

— Один из нас останется там навсегда.

— Я понял. Идемте, — сказал де Круазеноа.

— Вы слишком торопитесь, господин маркиз. Это еще не все условия.

— Говорите.

— Мы пойдем в самый дальний конец парка. Там есть довольно большой пустырь. Каждый из нас возьмет шпагу и лопату. За несколько минут мы выроем могилу для того, кто будет убит. Только тогда мы возьмемся за шпаги и будем драться до тех пор, пока один из нас не упадет. Земля там сырая и скользкая… После этого тот, кто остался на ногах, зарежет упавшего, если он еще жив, столкнет в могилу и завалит землей.

Де Круазеноа содрогнулся.

— Я не приму подобных условий, господин герцог. Они не соответствуют законам дуэли.

— Тогда берегитесь: я воспользуюсь правом хозяина, заставшего ночью в своем доме незваного гостя.

Норберт снова навел пистолет на маркиза.