Рабы свободы

«Да я только ЭТО и представляю себе с той поры, как узнал о нём! – ответил сумрачный взгляд Анатолия Григорьева. – И старые добрые времена, когда я не ведал горя и жил припеваючи, в ус не дуя, кажутся мне славной доисторической эпохой чуть ли не грегорианского летоисчисления! И часа не прошло… Что дальше-то будет…» …!!! – в высшей степени экспрессивно высказался он вслух.

Вот именно!.. – согласилась с ним Ружена Николаевна. – Я не сомневалась, что до тебя тоже во всей полноте дойдёт. Ты понимаешь, что мы просто не можем ей позволить нас опередить?..

Это был крайне риторический вопрос, и он не стал отвечать.

По всему выходит, что доведётся мне отправляться на задание без поддержки и технического обеспечения… Полный нелегал.

Точно. Ты даже не представляешь, насколько полный. Глубочайшее подполье. Этакое экспериментальное, специально припасённое на крайний случай… я ведь предупреждала, мой друг. Ты знаешь, я пустых обещаний не даю.

Если Генеральная использовала это совершенно несвойственное её натуре «женское» словосочетание «мой друг», значит, дела настолько скверные, что хуже просто некуда.

– Мало того. Ты уйдёшь в поиск не просто частным лицом, не имеющим отношения к прессерам. Ты будешь настолько НЕ причастен к ПРЕС-Су, что… и не вспомнишь о Службе. По возможности я постараюсь прийти на помощь в… гм, патовой ситуации, но по большому счёту ты… и я можем рассчитывать только на тебя. На твоё легендарное везение. На благоволение судьбы, на улыбку удачи… Больше и не на что. Война, в которую мы ввязались, насквозь иррациональная, и ставку стоит делать только на что-нибудь… неимоверное. – Генеральная отставила опустевшую чашку, которую уже давно вертела в руках, и, видимо в качестве замены, принялась проворачивать вокруг правого безымянного пальца узкий серебряный перстенёк; маленький рубинчик скрылся с виду. – А героически облажавшийся в Београде Муравьед официально тем временем отправится на далёкую скалу сторожить пустые коридоры, – добавила она тоном, в котором не проскользнуло ни нотки иронии.

Миф О Наказанном Муравьеде… Эх, где только наша не пропадала, наша пропадала везде. Хорошо хоть к скале не прикуют, для полной достоверности картины. – В голосе Муравьеда также не слышалось и намёка на иронию.

Он самый. Картину мира испокон веков прорисовывают фантастические кисточки легенд и сказок. Прямо засилье фантазии, никакого реализма. Потому что человеческая память – почва просто благодатная для мистификаций и зачастую склонна лучше хранить легенды и мифы, нежели факты… Наверное, люди вообще не имеют понятия, каковы подлинные лики Вселенной. Один рекламный бизнес чего стоит! За полтора тысячелетия немерено шедевров искажения реальности сотворено… Истина – это то, во что люди верят. А люди никогда не верили правде, они привыкли питаться ложью, почему бы не подбросить им ещё одну дезу… пока ты ищешь совершенно другой миф. Вовремя отвлечь внимание противника – значит, наполовину его победить…

А то!

Этот вариант я готовила и берегла на самый крайний случай. Потому и не вычищала Моцарта столько лет… Похоже, момент истины наступил. В общих чертах для начала планчик поиска я для тебя набросала, чтоб не с чистого листа начинать. Кое-какую информацию я накопала, и гипотезу одну обмозговать успела со вчерашнего дня… И да поможет нам БОГ. В Его симпатию ой как верить хочется. Конечно, агентам противорелигиозной спецслужбы по определению нужно быть антиклерикалами и атеистами, другие к нам просто не придут… Но с другой стороны, в ряды прессеров вливаются только понимающие, что религия и вера – две большие разницы… иерархическая номенклатура и состояние души.

А то!.. СпасиБО, Ружена Николавна. Уже легче. Больше всего я боялся, что формулировка сведётся к классическому сказочному «пойди туда, не знаю куда». С меня хватило и того, что искать надобно «то, не знаю, что».

Толя, кем ты хотел бы стать, если не прессером?.. Впрочем, можешь не отвечать, догадываюсь. Торговцем кофе или сценаристом сериалов для интергалавидения. Разве нет?

Сценарщиком вряд ли. Уже – вряд ли. Кофейщиком. Состоять при хорошем кофе – перспектива радужная… А что?

– Пока ничего. Так, мысли вслух… Знаешь, мне вдруг захотелось… Пока мы не расстались, я за тебя подержусь. – Ружена Обская развернула кресло, встала, морщась (наверняка от боли в пояснице), и попыталась выпрямиться. Маленькая, тонкая, сгорбленная, седая, вылитая «старушка – божий одуванчик» стояла перед вскочившим со стула Муравьедом, лучшим на сегодня спецагентом ПРЕС-Са.

Но в живых, невыцветших глазах Директора сверкал такой неистовый УМ, что ни в коем случае нельзя было заподозрить ЭТУ женщину в старческой немощи или маразме.

– Перед разлукой хочу тебя обнять и пожать руку. Иди сюда, Толя. Прости за неуклюжесть, последние четверть века мне ни разу не доводилось прикасаться к другому человеку. Да ещё к такому красивому мужчине… – вдруг проскользнула в голосе кокетливая, чисто женская нотка.