Рабы свободы

Небольшой по площади, но бесконечно красивый Ночной Сад, спрятанный поодаль от охотничьего домика в гуще леса, действительно был волшебным. Макс ничуть не льстил Форду Гонзалесу. В другом состоянии он заценил бы рукотворное чудо по достоинству и от всей души счёл бы, что сюда стоило приехать хотя бы ради того, чтобы увидеть Сад. Вкусить неповторимую смесь цветов, кустов, деревьев, трав, лиан, чьё переплетение создавало немыслимые узоры. К тому же все растения были умышленно распределены так, что запахи… Запахи превращали в совершенно иного человека. Макс, несмотря на взвинченное состояние, словно побывал в детской сказке, внутри того непередаваемого предощущения чуда, которое случается с людьми только в детстве. Ещё до того, как жизнь преподаёт самый жестокий урок: чудес не бывает.

Больше всего его, конечно, поразил средневековый замок в треть натуральной величины, выполненный исключительно живыми растениями. Сто процентов натуральный, без поддерживающей арматуры или силовых полей. Только растительность и фантазия садовника.

У этого сада был единственный рачительный садовник. Форд «Барракуда» Гонзалес.

Хозяин жизни.

Макс плохо соображал, как добрался обратно в город и ввалился в номер.

Последнее, что упомнилось более-менее отчётливо: он падает лицом вниз, и синяя поверхность подушки стремительно надвигается на него, застит весь видимый мир. Словно планета рх32, нависшая над самой Землёй…

Пункт четвертый МИР: ЗЕМЛЯ-МЛАДШАЯ (дата: одиннадцатое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)

ОН

Человек оторвал голову от подушки и стремительно развернулся на спину. Рывком сел в кровати.

Осмотрелся. Прищуренные глаза настороженно сканировали внутренность номера.

Встав с кровати, человек подошёл к зеркалу, посмотрел на себя изучающее, словно впервые увидел этого голубоглазого атлетически сложённого блондина с типичным смазливым лицом разрушителя женских сердец. Потрогал кончиками пальцев свои щёки, подёргал за нос. Покачал головой. Вздохнул тягостно. Отошёл от зеркала, вынул из сумки мощный компьютер. Видимо, ресурсов мощности его наручного терминала не могло хватить. Разомкнув плоскую «книжку» на две половины, постоялец номера задействовал почтовое программное обеспечение и принялся набирать на клавиатуре текст сообщения. Молча. Вслепую, с отключённым дисплеем. Возможностью «наговорить» аудиопослание или отправить видеофайл он не воспользовался. К тому же навис над компу-том, прикрывая торсом набираемый текст от возможного просмотра сверху. Его пальцы стремительно, за считанные секунды, набили текст, дали команду ВВОД, и руки тотчас захлопнули «книжку»…

«щшрфт юдыво эагые жямфп эфекба жшфак хоыал афорк оэфоа закбь сфбда оарер», – ушёл мессэдж.

– Обжёгшись на молоке, дую на водку, – одними губами, беззвучно прошептал человек; артикуляция губ соответствовала не интерлингу и не дойчелингу, а русслингу. – Перестраховщик, ч-чёрт. Засекли б, уже б мочить заявились… б!

Он замолчал, криво ухмыльнулся уголком рта, поднял руку и потыкал по сторонам пальцами, сложенными особой комбинацией: большой палец просунут между указательным и средним. Опустил руку, но через секунду поднял обе руки, сложил ДВЕ комбинации по три пальца, и потыкал ими в пространство. Издал при этом звуки отрывистые, резкие: «Пш-ш, пш-ш». И в сочетании получилось похоже на выстрелы из лу-чемётов с двух рук.

Снова ухмыльнулся уголком рта.

Не опуская поднятых рук, потянулся, зевнул. Затем ещё раз настороженно оглянулся. Разделся до трусов, бросил одежду на пол и стремительно нырнул под лёгкое одеяло. В мире вечной весны ночи особенно холодными не бывают, но под простынкой спать – свежо…

Через несколько часов, под утро, спящий человек вновь открыл глаза, осмотрелся, откинул одеяло, встал и вынул из сумки компьютер.

«длана жтваф хххха лфоат юйлоп влкэа знадф ждфео уамсл длаон аааты трвык олафо хщвр ждлыф офпкд хлоыы нафшы кейлв оееее айайй», – пришёл ответ.

Нечего и говорить, что и отправленное и полученное сообщения не случайно выглядели полнейшей абракадаброй, бессмысленным набором символов. Серьёзные разговоры испокон веков не шли в сетях открытым текстом. ДАЛЕКО НЕ. Но в данном случае мало было того, что письма кодировались программно, специальным эксклюзивным софтом. Умные люди на всякий случай набирали изначальный текст на языке, известном лишь собеседникам. По-настоящему мыслящим людям не лень создать на всякий случай СВОЙ язык.

Два шифрованных послания вместили диалог следующего содержания:

«Трюк с приманкой сработал, восхищение гением предвидения и планирования невыразимо, в пределах видимости появилась конкуренция, нацеливается в том же направлении, необходим совет по поводу».