Рабыня демона «Золотой горы»

Вокруг валялись пищевые отходы, снег под окнами был желтого цвета, что явно говорило о том, что на него выплескивались ночные горшки и, не смотря на мороз, запах здесь стоял одуряющий. Между домами, на провисших веревках, висело старое застиранное белье, на которое гадили птицы, а из-за стен доносились крики, пьяный смех и женский визг.

- Похоже на то место, где мы были в прошлый раз, просто сейчас мы видимо находимся в бедных кварталах, - проявила чудеса сообразительности Рената и я согласилась с ней.

- Нам нужно найти Джоанн, - я предусмотрительно отошла от окна, не испытывая особого желания оказаться под струей чьего-то горшка. - Нужно выбраться в центр и уже там определиться в какую сторону идти.

- Значит нужно идти обратно, - предположила Рената. - Мы сейчас углубляемся в трущобы.

- Нам бы вещи поменять, - я задумчиво посмотрела на тряпье, телепавшееся на веревках. - Потому что в наших костюмчиках мы привлекаем к себе внимание.

- Ты хочешь украсть??? - Рената хлопнула своими смородинами. - Тинка, неизвестно кто их носил.

- А ты хочешь, чтобы нас побили за этот прикид? - поинтересовалась я у подруги. - Мы не дома, Рената!

- Ладно, давай...что делать...

- Это ужас какой-то! - Рената пыталась пригладить торчащее в разные стороны, гадкого коричневого цвета, платье. - Оно все в пятнах!

- За это спасибо скажи! - я протянула ей серого цвета чепец и клетчатую шерстяную шаль. - На, кутайся.

Сама я была одета ничуть не лучше: темно-зеленая юбка, с истрепанным подолом, черный жакет в заплатах и почти такая же шаль, с бахромой на концах. Спортивные штаны и кроссовки мы не снимали, благо их не было видно под длинными юбками, а вот курточки пришлось выбросить в сточную канаву и с сожалением наблюдать, как шикарный белый песец тонет в грязи и отходах.

- Этому костюму даже недели нет, - слезливо прошептала Рената и отвернулась. - Пошли уже, а то не дай Бог нас хозяева этих вещей увидят.

Мы пошли в обратную сторону и вскоре снова услышали цокот копыт и людской гомон. Без теплой куртки было холодно, шаль, обмотанная вокруг талии крест на крест, вообще не грела и через пятнадцать минут у меня уже зуб на зуб не попадал.

- Вот они! Смотрите! Вот же они! - раздался визгливый голос, как только наши ноги опять ступили на каменную мостовую. - Держите их!

Я даже и подумать не могла, что это относится к нам и чуть в обморок не грохнулась, когда нас схватили под руки.

- Что происходит?! - завопила Рената, вырываясь из крепких рук. - Отпустите!

Перед моим обалделым взглядом появилась девица с гусем в корзинке и довольно сказала:

- Да, точно они! Переоделись только! Бессовестные!

- Да что такое?! - я с трудом повернула голову и завыла от боли в скрученных руках. Нас держали двое огромных мужиков, по виду похожих на полицейских или жандармов. - За что???

Один из них извлек из высокой перчатки листок бумаги и, развернув его, посмотрел сначала на нас, а потом на него.

- Как ваше имя?

- Имя? - я замялась, суетливо поглядывая то на девицу с гусем, то на испуганную Ренату. - Зачем вам?

Он поднес мне к носу листок и я, с трудом сфокусировавшись на изображении, непонимающе пожала плечами. На белой бумаге были изображены две женщины со зверскими лицами, выпяченными подбородками и злобными взглядами, одетые в какие-то красно белые шмотки.

- Кто это?

- Ишь какая хитрая! - захохотала девица, а за ней загоготал и гусь. - Вас вся улица видела в этих нарядах! Чего вы с ними церемонитесь? Видно же, что они это и есть!

- Да вы что, с ума посходили?! - заорала я, но меня грубо толкнули вперед.

- Пошла! Пошла!

Мы почти бежали, подталкиваемые тычками в спину, под любопытными взглядами и смешками горожан, которых откровенно веселила вся эта ситуация.

- Вот же подлые бабы! - услышала я позади себя. - Им к празднику такой подарок сделали, а они в бега!

- Городской совет в честь Рождества выпустил из долговой тюрьмы десяток человек и готов пристроить их в лучшие дома на службу! - поддержал его второй жандарм. - А эти преступницы деру дали, неблагодарные!

Меня еще больней ударили в спину и приказали:

- Стоять!

Мы остановились и усатый жандарм постучал в высокие ворота.

- Открывай! Беглых привели!

Ворота распахнулись и я увидела высокого, как оглобля, священника с серым землистым лицом.

- Эти?

- Вроде бы эти, - священник уставился на нас пронзительным взглядом. - За этот побег я найду вам самую тяжелую работу и самого строгого господина!

Нас заволокли на задний двор небольшой церкви и определили в шеренгу, в которой стоял такой сброд, что мне даже страшно было глаза поднять, чтоб не встретиться взглядом с каким-нибудь беззубым грязнобородым ублюдком или с лохматой старухой с гнилым клыком. Жандармы ушли, а перед нами появился еще один священник с большой книгой, в которую он что-то записывал. Поправив очки, он осмотрел близоруким взглядом все это разномастное общество, и снова уткнувшись в книгу проскрипел громким голосом:

- Джек Фридли!

Из шеренги выступил молодой мужчина в грязном камзоле, который был ему узок в плечах и улыбаясь, развязно произнес:

- Ну, я Фридли.