Рабыня демона «Золотой горы»

Безудержный смех, непонятно от чего, причем смеялись все: и они с Рыбкой и Джинны, которые к концу вечера стали почти родными. Бубка застонала, вспомнив, как танцевала на столике и кривлялась, изображая сестер-мулаток. Малик и Джамиль веселились во всю, глядя на их с Натахой выкрутасы. Они и в трезвом состоянии были слегка в неадеквате, а под вином и одуряющим дымом кальяна совсем сорвались с катушек. Бубка вдруг рассмеялась, вспомнив, как Рыбка дергала за шнурок с колокольчиком, вызывая Хусейна, и когда он приходил делала вид, что не при делах.

Все остальное покрывала темнота, навалившаяся с внезапностью пыльного мешка из-за угла.

- Как же мне плохо, - услышала Варька стон Рыбки. - Ничего не помню...

- Но судя по нашему вчерашнему состоянию, нас принесли в наши комнаты невменяемых...

Бубка встала и выглянула в приоткрытую дверь.

- Мама-а дорога-ая...

- Что там? - Рыбка испуганно приподнялась.

- Иди посмотри.

Натаха подошла к подруге и они ошалело уставились на общую комнату с уютной терасой. Бассейн был полон земли и перевернутые горшки с экзотическими растениями покоились на мраморном дне, диванчики были перевернуты и разноцветные подушки сиротливо валялись по углам, окруженные ворохом перьев.

Посуда была безжалостно перебита, а шелковые шторы клочьями свисали с поломанных карнизов.

- Это все мы?... - прошептала Рыбка.

- Подозреваю, что да...

- Вай! Вай! - запричитал вошедший Хусейн и схватился за голову. - Горе мне, горе!

- А нечего было нас спаивать и всякой гадостью обкуривать! - огрызнулась Рыбка. - Мы, тебя предупреждали!

- Ничего не понимаю! Совсем ничего! - продолжал вопить Хусейн, не обращая внимания на слова Натахи. - Вместо того, чтобы скинуть вас с крыши или бросить на палящем солнце... Вай-вай!

Он хлопнул в ладоши и в комнату, опустив головы, вошли мужчины волоча за собой сундуки и ларчики. Выставив их перед девушками они быстро вышли, не глядя по сторонам.

- Что это? - удивленно спросила Бубка. - Это нам?

- Вам, дочери Шайтана! - недовольно буркнул Хусейн и отвернулся, сложив руки на круглом животе.

Девушки с интересом открыли один из сундуков и ахнули, ослепленные блеском драгоценностей, сияние, которых, веселой радугой вспыхнуло над ларцом.

- Ничего себе! - воскликнула Рыбка. - Здесь же миллиарды!

- Это еще не все! - самодовольно произнес Хусейн. - Джинны очень богаты... Очень...

Откуда-то сверху послышался гневный вскрик и подруги задрав головы увидели сестер-мулаток, стоящих на балкончике. Их глаза полыхали ненавистью и злобой, они с изумлением смотрели на дары Джиннов, и если бы у них была возможность, наверное, поубивали бы девушек, в которых сразу почувствовали соперниц.

- Зэма! Камария! Быстро зайдите в свои комнаты! - прикрикнул на них Хусейн. - Что это за выходки?!

Сестры вильнули шелковыми шлейфами и исчезли за дверью, произнося проклятия на каком-то своем языке.

* * *

Камария стояла перед большим зеркалом, глаза ее были закрыты, перламутровые веки слегка подергивались, когда она произносила заклинание с шипящим свистом.

- Через мысль головы — заклятие,

и мозг и кровь,

через оскал луны

и тысячи тьмы планет.

Через тело змеи

и огонь свечи.

Заклинаю именем Всесущего.

Повергаю в ад древности:

тоски, боли, страдания, переживания обо мне.

И как ты, о небо,

проливаешь океан воды в виде дождя,

так и ты Малик проливай по мне слезы печали:

всякими днями, годами, ночами, часами.

О Всесущий, отдай эту душу мне!

Заклинаю тебя!

Зеркало пошатнулось и треснуло в помутневших углах, Камария отошла в сторону и к зеркалу подошла Зэма.

- Заклинаю вас, огненные стрелы,

заклинаю вас я твореньем неба,

звездами, планетами, светилами,

часами, получасами, минутами,

мгновениями, началом и концом,

кровью девственницы и кровью роженицы,

первым дыханьем и последним выдохом,

первым ударом сердца и последним его ударом.

Пусть демон ярости, демон любви, демон ревности,

демон терпения, демон прощения поставят на колени Джамиля.

Лихорадка, страх да прибудет в теле Джамиля.

если я не буду стоять рядом, оделять Джамиля взглядом,

не стану шутить, говорить, любить.

Как ангелы плачут по грешной душе,

так пусть Джамиль плачет обо мне.

И я буду с ним, только с ним,

Везде и всегда!

Небо пошатнулось под раскатами грома и зеркало разлетелось на куски, в которых отразилось торжествующее лицо африканки...

* * *

Иблис стоял возле "Розы пустыни", завернутый в черный балахон, и чувствовал, как из дворца просачивается темная энергия. Кто-то пользовался магией Вуду и делал это профессионально, словно всю жизнь занимался этим древним колдовством. Это заинтересовало Иблиса и он мягко оттолкнувшись от песка медленно полетел вверх, выискивая место этого темного излучения.

Над дворцом собрались черные грозовые тучи, несущие воронки разрушительных вихрей. Иблис приблизился к открытому окну и посмотрел в комнату с белыми развевающимися шторами. Две прекрасные мулатки колдовали перед зеркалом используя черную магию Вуду. Иблис вдохнул и ощутил сладковато-гнилостный запах черного приворота и улыбнувшись шагнул в окно.

* * *