Рабыня Господа Бога

Следующие семь секций планеты-кольца его инженеры посвятили зону палеозой, что делился на кембрий, ордовик, силур, девон, карбон, каменноугольную и, наконец, пермскую зону. Каждый из перечисленных гигантских прямоугольных павильонов занимал размер значительно больший, нежели предыдущие части кольцевого музея. Факт этот Эливинер объяснил значительным усложнением биологического многообразия Древней Земли, ростом численности и скорости, с которым живые организмы принялись мутировать во времени.

Каждый из палеозойских космических павильонов музея-кольца, по словам Творца-обезьяны, представлял собой прямоугольник со сторонами двести миллионов километров на тридцать тысяч километров — что значительно превышало площадь реальной Древней Земли во множество раз. Флора и фауна каждой из новых секций, как сообщил Эливинер, охватывала период развития жизни, примерно соответствующий пятидесяти — ста миллионам лет — движение эволюции с каждым эоном, как видно, все более ускорялось.

В кембрии, после гибели во льдах криогения большей части ранее существовавших живых организмов, Жизнь на Древней Земле совершила еще один качественный скачок. «Уже в который раз!» — подивилась про себя Катрина. Как видно, важнейшим фактором, стимулирующим развитие новых видов, являлось тотальное истребление старых. Природа будто экспериментировала, раз за разом уничтожая немилые ей семейства, виды, и даже целые царства живых существ. Во льдах криогения сгинуло почти 80 % земных обитателей. Однако, как только льды отступили, выжившие снова стали плодиться и мутировать. Постепенно выйдя из-подо льда, вещал Эливинер, развились новые сложные организмы, собранные им в проплывавшей под днищем флаера секции: после тотального истребления у животных впервые за историю эволюции появились признаки полового разделения и стало вырабатываться некое подобие панциря и скелета. То был настоящий прорыв, вызванный миллионолетним ледяным геноцидом. Почти уничтоженная холодом жизнь ответила вселенной-убийце скачкообразным развитием!

В первой секции эона палеозой — «Кембрии» — под прозрачным космическим стеклом, скрывающим насыщенную испарениями атмосферу, господствовали сине-зелёные водоросли, в огромных количествах обитавшие на Древней Земле в едва оттаявших от ледяного покрова морях. Здесь их было настолько много, что когда флаер пролетал над этими воистину титаническими пучинами, воды под космомобилем напоминали скорее покрытые тиной болота или поросшую мхами тундру, нежели океаны, протянувшиеся на тысячи тысяч миль.

Экран на борту флаера, присоединенный к электронной камере-телескопу, позволял в тысячи раз увеличивать проплывающие под днищем космомобиля виды, и Кэти смотрела в него, не отрываясь, только жадно вслушиваясь в монотонный речитатив своего «божественного» мохнатого лектора. И вот, под щитом «Ордовика», в сплошном ярко-зеленом ковре из водорослей Кэти заметила изменения: в разрывах «ковра», меж длинных стеблей удивительных морских растений, подобных вырванным из плоти красным и синим кровеносным сосудам, замелькали тысячи быстрых колючих спор, ищущих себе места для высадки и размножения. Тут же, по словам обезьяноподобного гида, жили и самые древние позвоночные — уродливые, бесчелюстные подобия слепых рыб, что скользили в толще едва солоноватых мировых океанов, в настоящих облаках из прародителей будущего планктона.

Однако уже следующий сектор — «Силур» — оказался значительно более многообразен. Силур являлся миром мелководных морей глубиной, как видно, не более 15–20 метров, ибо воды его были насквозь прозрачными, и ключкозубых тварей-рыб со множеством плавников. Рельеф «Силура» казался кипящим варевом, а просторы вод утыканы вулканами, что извергали потоки лавы прямо в прозрачные волны бескрайних мелей-океанов…

В «Девоне» проживали первые аммониты — головоногие моллюски со спирально закрученными раковинами и донные хищники — ракоскорпионы до полутора и даже двух метров в длину. То были настоящие великаны по сравнению со всеми прошлыми формами жизни! Эливинер, улыбаясь, назвал эту секцию «Миром Рыб», ибо, по его словам, никогда еще обитатели морского царства не достигали такого поразительного многообразия!

Каменноугольный сектор напомнил Кэти Родинию и Мировию. Под днищем флаера впервые появились очертания огромных суперконтинентов — точных копий древней Лавразии и Гондваны, так, по крайней мере, их величал демиург. В следующем секторе — «Перми» — Лавразия и Гондвана «слиплись» как будто гигантская сила толкнула их в объятья друг друга, при этом казалось, будто Гондвана незадолго до столкновения повернулась по часовой стрелке, так что ее восточная часть внезапно сместилась к югу, а западная оказалась на севере. В результате поворота на востоке появился новый океан — Эливинер назвал его «Тетис», а на западе закрылся старый — океан Рея. В «Карбоне» обе гигантских суши срослись окончательно, образовав, по словам Эливинера, величайший континент за всю историю планеты — Пангею…