Рабыня Малуша и другие истории

– Такоже и о Стрешневых, Головкиных толкуют, – послышался еще чей-то голос. – А про царевича Петра болтают, – мол, бляжин сын, нагуляла его Наталья… Не от покойного Алексея Михайловича-де рожден!

– Да уж, слаба сестричка на передок, – по голосу прислуга узнала Тихона Стрешнева. – Многие с ней побаловались, потешились…

– Тебе ли этого не знать! – поддел его Лев Кириллович Нарышкин.

Тихон хотел было что-то ответить ему, но Петр Кириллович не дал разгореться ссоре:

– Хватит собачиться, о деле надо думать. Иначе Софья с Голицыным загонят нас за Кукуй. Ишь, что они удумали, – послали, мол, мы человека с ножом зарезать их в Кремле. А стрельцы-де схватили его и на дыбе он признался, – мы послали.

– Петрушку надо ставить на трон, – перебил его Тихон. – Пока малолетние Федор да Петр сидят на троне, за них руками Софьи все решают Голицыны да Шакловитые. Их ныне велят почитать да слушать.

– Не бывало на Руси такого, чтобы баба сидела на троне, – возмущался Лев Кириллович. – Разве что Ольга, жена князя Игоря, посвоевольничала с древлянами. Да когда это было…

– Вот то-то, – проворчал Тихон. – Умна, да и Василий Голицын далеко не глуп. Вот парочка – баран да ярочка.

– Опасаться надо царевича Федора, – вступил в разговор Петр Кириллович. – Его еще покойный батюшка Алексей Михайлович готовил в наследники. Приставил к нему Симеона Полоцкого, тот научил его польскому, латыни, древнегреческому, разным художественным ремеслам… Слава Богу, жена его Агафья Грушецкая умерла при родах и уже не произведет потомства, прости, Господи. Да и сынок их Илья почти сразу умер. А вот вторая жена его Марфа из дома Апраксиных бесплодна…

– Вовремя Бог призвал к себе Михаила да Иоанна Алексеевичей. И я слышал от лекаря Герштейна, что и сам Федор-то не больно здоров, – пробасил Лев Кириллович. – Можно и помочь ему… – тихо произнес Тихон.

– Вот тогда в наследниках останется один Петруша, – поддержал его Петр Кириллович. – И хорошо, что сестра Наталья крепко его в своих руках держит. По совету Федора Алексеевича приставили к нему учителем Никиту Моисеева, сына Зотова, подьячего приказа Большого Прихода.

– Никитка-то не шибко учен, – вступил в разговор молчавший доселе Федор Юрьевич Ромодановский. – Отколь у подьячего знания, окромя божественных? Вот он и учит царевича азбуке, часослову, Псалтырю да Евангелию. А еще неплохо петь на клиросе. Вот и все, чему он мог научить мальца. А признаться Никитке резона нет – вкусно ест да сладко спит. Слышал я, к хмельному пристрастен…

– Недавно мне пьяненький дьяк сказывал, что этот сопляк с ним вытворяет, – заговорил Петр Кириллович. – Когда нужно было заниматься, подьячего обвязали веревкой вокруг пояса, а другой конец веревки привязали к дереву так, чтобы он не смог убежать. Бросили ему дерюжку и поставили баклажку с сивухой. А сам Петр заместо занятий убежал к своим потешным войскам. А то убежит охотиться с соколом.

– Вот и ладно, – заключил Стрешнев. – И пусть занимается, чем придется, только бы не учился управлять государством. Мы уж заместо него…

– Да у него еще под носом не высохло, а уж такое начал вытворять, что сказать срамно, – заметил Лев Кириллович. – Мне Брошка, постельничий, что рассказал. Алексашка, пирожник, коего Петр на базаре подобрал и сделал свои адъютантом, мылся с Петром в бане. Так вот, когда царевич мылил тому спину, он зашел сзади и…

– А тот что? – усмехнулся Ромодановский.

– Кряхтел только, – махнул рукой Лев Кириллович.

– Так вот и ладно, – начал рассуждать Петр Кириллович. – Надо воспользоваться этим. Ты, Федор Юрьевич, в хороших отношениях с царевичем. Придумай что-нибудь по этой его слабости. Пусть уж лучше девок топчет, чем делу обучается. А я поговорю с сестрой, чтобы она узду с него не снимала.

– Может, еще кому-то с тобой поехать? – спросил Тихон Стрешнев. – Мало ли, что…

– Справлюсь сам, – отмахнулся тот.

– Бывай здоров, – поцеловал хозяина Федор Юрьевич Ромодановский. – Помогай тебе Бог!

– Ты там с ней построже, – напутствовал Лев Кириллович. – Она – младшая сестра, должна слушать старших братьев. Немудреное дело родить царевича, мы с тобой ей вместо отца, ослушаться не может.

Гости начали расходиться, а Петр Кириллович, оставшись в одиночестве, начал продумывать свой разговор с сестрой… Встав перед киотом на колени, он принялся тихо молиться, прося у Господа помощи в предстоящем разговоре.

Закончив общаться с Богом, он подошел к слюдяному окошку, пытаясь рассмотреть, как отъезжают гости.

Приехав к сестре, Петр Кириллович не застал ее во дворце. Как поведал служка, произошло несчастье, – внезапно умер Федор Алексеевич, и царица поехала навестить умершего. «Слава тебе, Господи», – пробормотал про себя Нарышкин-старший.

Он решил, что ехать во дворец царя не имеет смысла, чтобы не встречаться там с царевной Софьей. Поэтому велел кучеру ехать к брату Льву Кирилловичу. У того сидел в гостях Федор Юрьевич Ромодановский. Услышав новость, те возрадовались и принялись креститься.