Рабыня Рива, или Жена генерала

— Не отвлекайся во время боя, — предупредил он. — Смотри на противника. Повернись.

Я встала спиной к мужу, и он вложил оружие мне в ладонь. Рукоятка была шероховата и не совсем удобна. Он сжал руку поверх моей — получилось, вложил мою ладонь в свою и вытянул руку.

— Жаль, ты ниже, чем григорианка, — задумчиво сказал он.

Мы стояли вплотную. Он провел жилистыми пальцами по волосам, убирая их в сторону и перебрасывая через плечо. Григорианки не зря связывают волосы, чтобы не мешали. Шад ничего не сказал, хотя мог бы предложить и мне сделать такую прическу. И хорошо. Полностью становиться другой мне не хотелось. Я бы все равно не заплела косы.

— Защищаешься, — он повторил прием, владея моей рукой, как продолжением своей. — Нападаешь. Повтори.

Шад отпустил меня и отступил, наблюдая со стороны.

Я повторила, стараясь действовать похоже. Неосознанно скопировала, как Эмма показывала, и он сразу меня поправил.

— Нет, — он переставил мои пальцы и кисть в нужное положение и вновь отступил. — Еще.

Мы тренировались около получаса. Шад настойчиво, но терпеливо поправлял меня. Я уже привыкла к нему. Прикосновения мужа меня не смущали. Наверное, так и происходит, когда единственный, кто в тебе заинтересован и кто может помочь — иноземец. Цепкие сильные пальцы, поворачивали кинжал под нужным углом, пользуясь моей руки.

— Сколько же нужно тренировок? — вздохнула я, когда устала, и опустила руку.

Запястье ныло, и вообще я серьезно вымоталась, хотя бой был учебным.

Шад даже не запыхался.

— Григорианцы из военных родов тренируются с детства. Тебе я дам несколько уроков. Позже, если захочешь, изучишь сама.

Он обтекаемо намекнул, что я не боец. Обидно.

— Ты думаешь, я не умею драться, потому что… — я осеклась. — Потому что рабыня?

— Нет, Рива, — руки Шада стиснулись на моих плечах. — Потому что ты недостаточно сильна биться григорианским кинжалом. Ты не выстоишь в поединке.

Руки спустились до талии стиснули ее.

— И надеюсь, тебе никогда не придется биться с одним из нас, потому что ты проиграешь.

Ну, хотя бы не рабство намекнул. Я действительно слабее, но лишь потому, что это моя природа. Мы стояли друг напротив друга, Шад держал и мне впервые не хотелось отступать.

— Григорианки настолько сильнее?

Шад хмыкнул и убрал руки.

— Это зависит от личных качеств. Не от пола, Рива. Часто перед боем у меня были спарринги с десантницей. Почти победила меня, — он улыбнулся с неожиданной теплотой. — Жаль ее…

— Погибла?

— Нет. Была осуждена за убийство командира.

Он отвернулся, показывая, что урок — и разговор, окончены. А может он просто о той десантнице не хотел говорить. То ли жалел ее, то ли они были близко знакомы… Шад меня историями о войне не баловал, хотя, судя по состоянию брони, едва ли не пешком ее прошел. Неожиданно я ощутила теплоту и сочувствие к мужу. Мы все хлебнули горя: каждый со своей стороны. Война зло, всех топчет.

— Не грусти, — он взглянул в затуманенные глаза, придержав меня за подбородок. — Не хотел тебя расстраивать.

— Ты не расстроил, — легко улыбнулась я, повела плечом и ушла в дом.

Остаток вечера мы провели по раздельности, но я думала о нем. Думала, пока возилась по хозяйству, приводя в порядок жилье, обустраивая, наводя уют. Как это бывает, работы было много. Шад занимался своими делами. Вечером я вышла во двор повозиться в цветнике. Напоить водой колокольчики, проверить, как там бедный маковник… Меня это успокаивало. Возвращало если не в детство, то в спокойствие — точно.

Сегодня голова была занята дурацкими мыслями.

Меня смущало, как Шад смотрит на меня.

Это продолжалось с вечера, когда мы посетили местный бал. С тех пор я постоянно ловила на себе заинтересованные взгляды. Даже сегодня, каждый раз, когда появлялась в поле зрения. Он пока ничего не говорил. Но думал обо мне, я это видела.

Пока между нами лишь взгляды. Но большее — это вопрос времени.

Наверное, наш спонтанный урок ближнего боя его распалил. Ему пришлось ко мне прикасаться, стоять вплотную. У меня самой Шад не выходил из головы.

Закончив с клумбой, я хотела войти в дом, но остановилась, глядя на него со стороны. Призывно светились окна. По двору разлился хрустальный звон довольных колокольчиков. Ветер приносил запах цветов и зноя. Я зверски устала, но чувствовала себя абсолютно счастливой.

И даже мысли о муже уже не так пугали.

После изнурительной работы я решила принять душ. Здесь он был скупым, словно экономили воду, зато хватало местных штучек для ухода за собой. Их я приобрела в косметической лавке накануне. Большинство товаров завозные, но были и местные. Я купила гель с гранулами, которые делали кожу гладкой и нежной. От него пахло свежестью и солью — непривычный запах для привыкшей к ароматам цветов и трав иларианки. Его нужно было наносить на тело до купания.

Я разделась в крошечной ванной. В зеркальном отражении на стене я видела себя целиком: черные волосы, которые после нанесенного масла стали похожи на тугие плети, облепившие спину, белое лицо с татуировками вокруг глаз. Сейчас я безумно себе нравилась. Как хорошо, что не свела, когда пряталась…