Рабыня Смерти (СИ)

   Домара была типичной представительницей верхушки светского общества Инфериатоса. Избалованная стерва, мечтающая стать Княгиней. Их объединяла лишь одна ночь, проведенная вместе несколько сотен лет назад и её брат, превосходный воин, надёжный союзник и незаменимый советчик. Острый язычок демоницы мог не только чрезвычайно быстро вывести из cебя любого, но и доставить удовольствие. Ваал не церемонился с ней, давая ей именно то, чего она хотела. Никаких поблажек в борьбе и сексе. В то время, когда её влажный горячий грязный рот ублажал его, а он вдыхал запах орхидей и смотрел в глаза девчонке,исследуя её душу, Князь понял, что его пытка превратилась в гораздо большее. Он не только издевался над рабыней, но и всё больше загонял в тупик себя. Ему хотелось владеть ею, хотелось погружаться так же глубоко в её рот и смотреть при этом в серые глаза. му, черт возьми, не терпелось сделать её полностью своей без остатка, а не разыгрывать подобные спектакли в попытке сломить волю рабыни. За вечность, проведенную с самыми искушенными и развратными красавицами он не испытывал такой дикой потребности подчинять и владеть. С ней же это желание затмевало все остальные. Блокируя его, он дул на искры, стараясь погасить костер. Желание,тщетно скрываемое Александрой, будило в Князе тьму. С каждым новым толчком в рот Домары,и при непрерывном зрительном контакте с рабыей, тьма разрасталась внутри Ваала, прорываясь наружу. Соблазн ослабить контроль и позволить сущности завладеть ситуацией оказался настолько велик, что еще пару мгновений, и не только от тела рабыни не осталось бы ничего, но и от души. Пророчество, дамокловым мечом висящее над Ваалом, держало его в узде, заставляя прогнать девчонку,и лишь потoм выпустить наружу бездну, отыгрываясь на демонице, позволившей своей сущности сцепиться в кровавом соитии с Верховным Князем.

   Покинув библиотеку и поднимаясь вверх по каменным ступеням к своим покоям, Ваал отчетливее слышал её запах. Тихое «сдаюсь» и смиренный взгляд тут же возникли в памяти, вызывая желание снова оказаться рядом и получить доказательства её капитуляции. Каждое прикосновение девчонки осталось выжжено ядом на коже Ваала, каждое её слово и каждый стон непроизвольно прокручивались в голове. Он не предполагал, что подобное может волновать и вызывать целый шторм, способный снести даже такую твердыню, ак его самоoбладание. Получив признание лександры и, наконец-то, оказавшись внутри её горячего влажного лона, Ваал был уверен в том, что теперь её влияние на него ослабнет. Испытав вкус её страсти вперемешку с желанной покорностью, он меньше всего ожидал, что она всё ещё будет управлять им, пробуждая в груди странные ощущения. Ему были знакомы гнев, злость, ярость, безразличие, но вот это незнакомое покалывание стало чем-то совершенно новым. Целовать девчонку казалось чем-то настолько естественным, что Князь не сразу понял, какую оплошность совершил. Не допуская подобных вольностей, он никогда не целовал любовниц, считая, что позволяя прикасаться к губам, разрешит дотронуться до своей сущности, оскверняя её. Но оказавшись переплетенным с телом рабыни, перестал отдавать себе отчет в действиях, испытывая острую необходимость почувствовать девчонку каждой частичкой тела. Поддавшись порыву, он осознал проступок лишь после, спустя часы после их близoсти, все еще чувствуя её сладость. Он вспоминал прикосновение к неным губам, жар влажного языка и отчаянность, с которой рабыня целовала его в ответ. Чувствуя её под собой, оказавшись внутри узкого лона, он не думал ни о чем кроме, как о жаре тела этой женщины и внезапно охватившем спокойствии. Только после того, как отнёс спящую девушку к ней в комнату, осознал всю глубину провала. Внутри разрастался гнев, подпитываемый тьмой, раскалённым металлом расползаясь по венам. Никогда бoльше он не позволит своим эмоциям взять верх над разумом,и тем более, не позволит, чтобы низшая раса, расходный материал, имела влияние на него. После исполнения пророчества все будет кончено. И тогда он сможет вернуть собственное хладнокровие, вернуть то, что делало его неуязвимым.