Рабыня Смерти

— Черт, я такая идиотка! — отвернула голову в сторону, смахнув слезу со щеки, тихо рассмеявшись.

Ваал поднял руку, взяв девушку за подбородок и медленно поворачивая её к себе лицом. Каждое её слово клеймом оставалось выжженным в его душе. Просто посмотрев в её глаза, он знал, что каждое сказанное девчонкой слово — чистая правда. При звуке незнакомого слова «любовь» почувствовал как вся сущность дрожью отозвалась на него, вспорхнув и отправившись в полет. Εму хотелось, чтобы она продолжала говорить. Ее голос странным образом успокаивал Князя и, в то же время, пробуждал в его теле и сердце чувства, которые всегда были для него чужды. Рядом с ней он, словно канатоходец, пытался балансировать на тонкой веревке из здравого смысла и чувств. Мир вокруг завертелся, но ее глаза, ее присутствие помогали ему сохранять равңовесие.

Удерживая подбородок Александры двумя пальцами, он приподнял ее лицо так, чтобы их глаза встретились. Она задержала дыхание, не зная, чего именно хочет от нее Хозяин. Серые глаза девушки светились надеждой. Смотря на неё, Ваал не понимал, что именно должен сказать, да и не хотел говорить ни слова. Единственное, что ему нужно, — это как можно ближе оказаться к ней. Почувствовать ее на всех уровнях, утоляя потребность в их единении.

Ваал провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, вспоминая, какая она нежная. Александра осторожно выдохнула, опасаясь сделать неверный шаг. От нее больше ничего не зависело. Выплеснув свои чувства, оставалось лишь отдаться на волю Князю.

— Ты другая, — заговорил Ваал, всматриваясь в ее глаза, в которых утопало его отражение. — Даже желая подчиниться, ты не можешь, все еще стараясь навязать свои правила. Никому не дозволено проявлять столько непокорности. Всех сковывает страх, желание получить выгоду, вожделение. Всех, кроме тебя, — он положил вторую руку на затылок девчонки, не прерывая зрительного контакта не на мгновение.

Александра ловила каждое сказанное Хозяином слово, впитывая звук его голоса, интонацию. Она хотела наконец-то научиться понимать его, но пока что перед ней по-прежнему был мужчина с равнодушным лицом и ледяным взглядом. Когда он заговорил с ней, в его глазах стали появляться маленькие искры, которые она не замечала раньше. Девушка смотрела на них как завороженная, радуясь этим крохотным переменам.

— Ты же отдаешься своему страху, получая от него удовольствие, несмотря на боль. И мне нравится, — продолжил Князь, запуская пальцы ей в волосы и сжимая в ладони, — делать тебе больно, — потянул сильнее, внимательно наблюдая за тем, как Сашины глаза раскрываются шире от боли.

Оттягивая волосы девчонки, он ещё раз провел пальцем по нижней губе, белеющей от нажатия и ңаливающейся кровью, сразу после освобождения, окрашивая ее алым.

— И доставлять удовольствие, — сильнее потянул за волосы, запрокидывая голову девчонки назад, обрушив свои губы на ее рот.

Как только рот Хозяина коснулся Александры, она простонала. Внутри все встрепенулось, забившись беспокойной птицей. Радость накрыла её с головой, полностью лишая возможности мыслить.

Мягкие пухлые губы девчонки таяли под напором, с которым Ваал пробовал ее. Не сдерживаясь, он терзал её рот, словно оголодавший зверь. Покусывая, он тут же ласкал укусы языком. Ваал не мог насытиться сладостью её губ. Αлександра отвечала на поцелуй с той же жадностью, упиваясь им. Моменты, часы и дни с мыслями о навсегда потерянной надежде, растоптанных чувствах и отчаянии померкли, высвободив наружу отблеск надежды, теплящийся в груди и вспыхнувший ярким пламенем вместе с прикосновением губ Ваала. Сдерживаемая страсть и все еще свежая злость пробуждали в Князе все, чем он всегда пренебрегал и чего старался избегать. Ему не терпелось почувствовать девчонку каждой клеткой тела и в то же время нравилось растягивать происходящее, наслаждаясь каждым мгновением. Сладкий вкус её губ, приправленный солью от стекающих по щекам слез, сводил Князя сума настолько же сильно, как и тонкий аромат орхидеи, кружащий голову, и её слова, пробудившие в нем тысячелетиями спящий вулкан. Он вкладывал в этот поцелуй все те эмоции, что не позволяли ему быть прежним. Посасывая и кусая её губы, Ваал наказывал девчонку за нежданную боль и пытался стереть с её губ любую тень другого мужчины. Для неё он будет всем, что она знает, помнит и в чем нуждается.

Обхватив ртом нижнюю губу Александры, он прикусил её зубами, тут же облизывая место укуса, проделывая то же самое с верхней. Он обводил контуры её губ языком, изучая их. Александра постанывала oт удовольствия, лаская горячие губы Хозяина и сходя сума от сладковато-горького вкуса их поцелуя. Ваал был словно обжигающее пламя, и она желала сгореть в этом огне дотла. Углубляя поцелуй, он сливался с ней, заставляя забыть себя, чувствуя только их и дикое желание.

Брезгуя поцелуями ранее, Князь не анализировал, почему ему так страстно нравилось целовать Александру. Он следовал зову тела и желания, идущего из груди, туманившего разум и превратившего его в оголодавшего зверя.