Рабыня Смерти

Дор, Неда — для всех них я была лишь охраняемым объектом, необходимым Хозяину для великой цели. Никакой дружбы, никакой заботы, никакой любви. Я сама все это придумала. Видимо, моя душа так сильно тосковала по этим простым человеческим привязанностям, что, спроецировав желаемое на отдаленную версию выдуманного, приняла его за действительное.

В очередной раз мир рухнул. Я слышала, как разбивается стекло моих несбывшихся надежд. Огонек веры, тлеющий внутри даже в самые темные времена, теперь погас и погас навсегда. Нет больше напрасных ожиданий, глупых фантазий и призрачного будущего, маячившего всегда где-то рядом. Сколько бы страданий не принес мне Хозяин и его мир, я всегда могла положиться на день грядущий, приготовивший для меня жизнь, к которой рано или поздно я могла приспособиться. Теперь впереди не видно даже тьмы, лишь мерцающая рябь стертого изображения на экране вселенной.

— Что теперь? — из пересохшего горла вышли хриплые звуки, в которых с трудом можно было различить мой голос.

Выпрямившись на стуле, Блондин повернул голову к Неде, словно отыскивая у неё ответ на этот вопрос. Они обменялись многозначительными взглядами, затем посмотрели на меня.

— Хочешь знать правду? — откинулся на спинку стула, нахмурившись.

— Да. Впервые скажи мне правду.

— Твоя душа исчезнет.

— Снова куда-то или — насовсем? — не хотелось больше никаких недомолвок, загадок и полутонов. Мне необходимо знать о том, что меня ждало впереди.

— Насовсем.

Легкость, возникшая в груди от этого признания, наполнила все тело, снимая напряжение. Тяжкий груз, придавливающий меня к земле всё время после смерти, будто растворился в воздухе, позволив дышать полной грудью. Я понимала, что это значит, как и то, что наверняка моя смерть будет мучительной. Но даже мысль о боли во всех её проявлениях, не пугала и не заставляла погрузиться в отчаяние. Происходило обратное. Во мне вновь запылала надежда на прекращение страданий и обретение долгожданного покоя.

— Хорошо, — слегка улыбнулась, наконец-то получив желаемое.

Остальной путь до места назначения мы провели в молчании. Ни Дор, ни Неда больше не пробовали заговорить со мной, а я не желала разрушить образовавшийся вокруг кокон умиротворения. Наслаждаясь спокойствием, время которого истекало, я не пыталась понять, куда мы движемся и почему замурованы в транспорт без малейшего просвета наружу. Слышался топот копыт, ржание лошадей, скрип колес и больше — ничего. Улавливая звуки дороги, я невольно цеплялась за них, не думая совершенно ни о чем. Хотелось растянуть это ощущение безмятежности, сразу перешагнув черту, дарующую его навечно.

Ржание лошадей усилилось, и карета затормозила. Раздался скрежет металла, и глаза ослепил свет, проникший с улицы. Прищурившись, увидела, как Проводник и Надзирательница соскочили на ноги. Не медля, Дор скрылся за дверным проёмом, а Неда повернулась ко мне.

— Выходи, — резко произнесла она.

Послушавшись, прошла к дверям, всё еще борясь с резью в глазах. Остановившись на пороге, увидела перед собой высокую скалу, пронзающую вершиной небо, испещреңное молниями.

— Не стой на месте, — голос брюнетки, напомнил о том, что теперь не самое лучшее время любования достопримечательностями.

Спускаясь по ступеням, отметила тишину вокруг. Казалось, будто мы совершенно одни в этом месте. Я шла за Дором, уводящим нас все дальше от кареты, доставившей к месту, от звуков, издаваемых лошадьми. Опустила глаза к обугленной земле, колющей босые ноги, только теперь заметив черный балахон, скрывающий тело. Я наблюдала за нашим шествием как бы со стороны, отдаляясь от настоящего. Всё казалось каким-то нереальным. Наша скромная процессия из трех персон проследовала в пещеру в скале. И снова тьма окутала со всех сторон, возвращая ненадолго чувство реальности. Шаг за шагом мы углублялись в скалу и чем дальше оказывались от входа, тем светлее становилось вокруг. Отблески огня позволяли разглядеть пещеру. На стėнах появились очертания языков пламени, вырастающих с каждым шагом. Гигантские пляшущие тени расползлись ввысь перед поворотом. Свернув, мы оказались в огромном зале, освещенном всего несколькими факелами. От масштабов помещения кружилась голова. Свод зала уходил настолько далеко вверх, что невозможно было разглядеть, где он заканчивался. Меня так сильно поразили размеры помещения, что я не сразу заметила фигуры в противоположном конце зала.

Οкинув взором весь зал, уткнулась взглядом в возвышение, похожее на алтарь, освещенное десятками свечей. Несколько фигур в тёмном доҗидались нас рядом с пьедесталом. Вот оно — место обретения моей погибели. Сделав глубокий вдох, распрямила плечи, улыбаясь собственной участи. Наши шаги эхом отдавались от стен, заполняя гнетущую тишину. Я шла навстречу смерти. Сколько бы не приходилось погибать в прошлом, этот раз станет для меня первым осознанным. И, несмотря на всю жутковатость происходящего, я не боялась ритуала.