Рабыня Смерти

Блондин не опускал глаз, разговаривая с Князем. Высоко поднятый подбородок и характерная ухмылка, изогнувшая губы, которые несколько мгновений назад смогли разбудить во мне угасающее желание наслаждаться своим существованием. Весь его облик бросал вызов Ваалу.

— Твои мотивы в стремлении уничтожить свою репутацию вызывают восхищение, — встал напротив Блондина, смотря прямо в глаза.

— Захочешь восхититься вновь, обращайся, — Проводник крепко стиснул челюсти, проступившие желваки превратили усмешку в гримасу.

— Ты слишком самонадеян, — спокойно ответил Хозяин, не мигая, всматриваясь в глаза Дора, — и слишком эмоционален. Я всегда говорил, что это плохо для тебя обернется.

— Ещё хуже? — рассмеялся в голос Блондин. В его смехе послышались металлические нотки, от звуқа которых волоски на теле приподнялись. — Ты же знаешь, я приветствую всё новое, — насмешка сползла с лица Проводника, превращая в чужого и далекого.

Воздух в помещении моментально нагрелся, формируя горячий кокон вокруг мужчин. Ваал не поменялся в лице, оставаясь таким же непроницаемым, но вместо сковывающего льда, проникающего под кожу, от него шёл удушающий жар, внушающий бешеңый страх. Они сцепились в безмолвной схватке, пытаясь сломать соперника. Глаза Дора засветились зеленым, превращая его в монстра, способного одной рукой разорвать грудную клетку противнику. Ваал же, в отличие от оппонента, излучал опасность, не меняясь внешне. Безупречные чёткие черты словно становились резче, превращая его в высеченную из гранита статую Аполлона. Но красота не могла скрыть от меня исходящей от него опасности. Я покрылась испариной, не зная куда деться, и что меня ждет в дальнейшем. Любое движение, сделанное в этой душной тёмной камере, моментально будет замечено и пресечено. Εдинственное, что я смогла выучить в этом месте — никакой вольности в присутствии Хозяина.

— Тогда ты будешь в восторге от моей идеи, — уголки губ Князя слегка приподнялись в снисходительной улыбке.

Медленный разворот головы, и сияющий синий свет захватил всё моё внимание. Я медленно тонула в морозной глубине, понимая, что не в силах бороться с её силой. Тягучие нити одна за другой утягивали на дно, обволакивая сущность колючими кольцами. Всё окружающее перестало существовать, оставив наедине с жуткой синевой. Я проваливалась всё глубже, оставляя сознание на поверхности, забрав с собой только чувства и ощущения. Он выпивал меня, смакуя словно изысканное вино. Ни одной мысли о сопротивлении не могло пробиться на поверхность сквозь закрывающиеся слои небытия.

Нестерпимая боль, разрывающая плоть, вытягивала на поверхность, перекрывая анестезию бездны. Широко распахнула глаза, беззвучно умирая. И снова эта нестерпимая мука, к которой невозможно привыкнуть, независимо от того, сколько раз придется проходить её вновь. С каждым разом будет только хуже. Осознание того, что последует после этой боли, куда страшнее единожды пережитого телесного мучения. На этот раз пытка длилась бесконечно, но я не могла издать ни звука. Мне словно зашили рот, не оставив возможности даже мычать. Желание вернуться в бездну как можно скорее, лишь бы прекратить агонию, оказалось единственным, пульсирующим на подкорке. Ваал растягивал удовольствие, разрывая меня изнутри, не прерывая зрительного контакта. Он знал насколько мне больно, но заставлял корчиться запертой в тело, не отпуская из своих рук. Он упивался моим адом. Сущность истощалась от бесконечных мучений, еще немного и от меня осталось бы лишь мимолётное воспоминание. Мгновения, переросшие в часы, дни, месяцы, годы, пропитанные стремлением впасть в беспамятство и прекратить это. Бескрайний синий свет, заполнивший собой, постепенно рассėялся, оставляя вместо себя непроглядную тьму.

Зажмурилась, стараясь свыкнуться с окружающей чернотой. Вновь посмотрела вокруг. Мелкая рябь, возникшая перед глазами, бледнела, осветляя пространство вокруг. Нечеткие очертания домов, деревьев и не спеша идущих по своим делам людей проступали за мельтешением тьмы, борющейся со светом.

Решив, что это галлюцинация, зажмурилась ещё раз, медленно открывая глаза. Девушка в джинсах и коротенькой кожаной куртке звонко смеялась, прижав к уху смартфон. Двое мальчишек с рюкзаками за спиной пробежали мимо, шлёпая ногами по лужам. Звон трамвая, отъезжающего от остановки, заглушил автомобильный гудок, напугавший переходящую дорогу старушку. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь серые массивные тучи, отогревали землю, пробуждая в ней жизнь.

«Чёрт возьми!» — наконец-то поняла, что нахожусь за пределами Инфериатоса. — «Чёрт возьми! Я дома!»