Рад, почти счастлив…

Они как раз вступали в спор о современном характере, когда, приветственно дублируя звонком поворот ключа, вошёл Иван. Он был снежный и счастливый, как будто вернулся со старинной рождественской ярмарки, или из лесу. Что-то шумно сложил в коридоре и заглянул на кухню.

– Ну, всё – мне пора! – встав из-за стола, сказала Оля. – Меня Макс ждёт. Я опять его обманула. Я ему всё время вру. Обещала, что куплю батарейки для машинки. Может, у тебя есть батарейки? – обратилась она к Ивану. – Я вообще-то за ними и пришла.

– Батарейки? – произнёс Иван и огляделся. – Батарейки… А какие?

– Две пальчиковые. Две у нас есть, а надо четыре.

Иван побродил по комнатам и, вытряхнув из какого-то пульта, отнёс Оле. – Они нормальные должны быть. Мама недавно меняла, – объяснил он.

– Я вот эти сказки для бедных ненавижу – батарейки из пульта вытряхивать! Сказал бы – нету! – отчитала его Оля, кладя батарейки в сумку.

– У Оли есть несколько любимых выражений, которыми она меня бьёт, – объяснил маме Иван. – «Сказки для бедных», «Абсолютно оторван от жизни», потом ещё что-то было…

– «Буржуазные заблуждения», – подсказала Оля.

– Да! – обрадовался Иван. – «Буржуазные заблуждения»!

– Ну, пока всем! – сказала Оля, подхватила сумку и, зажав под мышкой пальто, вышла вон.

Иван ласково, безо всякого удивления, посмотрел ей вслед, взял пакеты с продуктами и понёс на кухню.

– Странная девица! – сказала Ольга Николаевна. – Пришла, развела грязь, держала себя нелюбезно, а уйти – ни в какую! Просидела целых полчаса. Влюблена она в тебя что ли?

– Она очень много работает, мама, – отозвался Иван. – Ей надо кормить сына и всю семью. Притворяется чёртом с рогами и, наверно, правильно делает. Знаешь, как у боксёров – живот должен быть каменный, чтобы держать удар. Я ей предлагал шикарную должность: часа по четыре в день обзванивать фирмы – ну, с нашей звукоизоляцией. У неё была бы куча свободного времени. Денег правда поменьше, чем у неё сейчас получается. Но, по-моему, можно бы жить…

– И что она?

– Огрызнулась, как всегда. Я тут подумал… наверно, не всем нужен досуг? Некоторые его не хотят. Вот она, например, предпочитает пахать весь день, терпеть нервотрёпку, не видеть ребёнка, зато – «я могу», «я сама»! Ведь это глупо, правда? Но вообще-то, её дела поправляются. У неё есть жених. Не знаю, почему они всё никак не переедут… Вот переедут, и никому в голову не придёт вспомнить, что уже пять лет, как мы с Максом вместе! – вдруг нахмурился он. – Его просто увезут и всё!

– А какие у неё стали рыжие волосы! – припоминая, сказала Ольга Николаевна. – И совершенно прямые. Надо же – так странно поседеть! Но с чёрным пальто хорошо.

– Мне кажется, мама, – вдруг с сердцем прибавил Иван, – где-то у неё какой-то сильный спазм. Мне так кажется.

– Ах вот как? А я-то думала – железная девица!

– Ну что ты! Конечно, нет. Из неё должны вылиться тонны слёз, прежде чем она сможет жить, как человек. Ты понимаешь – у неё несчастливая натура, как и у меня. Такой обмен веществ, при котором многое идёт в слёзы.

– И как же это лечится?

– Наверно, как и все не смертельные болезни, – предположил Иван. – Любовью, участием, постоянным, в больших количествах. По голове гладить…

– И что же ты, собрался помочь?

Иван пожал плечами.

* * *