Ради большой любви

– Дело в том, что частичная уборка в подвале произведена. Скорей всего, это сделал Ермаков, на сохранившихся слоях пыли найдены следы от его туфель. А рядом словно метлой прошлись. Зачем он передвигал хлам?

Князев только руками развел в ответ.

– И почему он задержался до столь позднего времени? Не подвал же собирался привести в порядок?

– А, – вспомнил Князев. – У меня нашли «жучок», мы вычислили, что кто-то из своих его подсунул. Обязанность Ермака – безопасность завода в целом и моя в частности. Я приказал ему найти того, кто поставил «жучок». Он нашел место, где стоял приемник, принимающий сигналы, но его там уже не было.

– Где это место? – спросила Урванцева.

– Внизу. В крыле, где велись ремонтные работы, в дальней комнате, временно там оборудован склад. Ермаков обещал найти слухача. Послушайте, Елена Петровна, может, он нашел этого человека, а тот заманил его в подвал?

– Вы подозреваете кого-то конкретно?

– Круг подозреваемых очень ограничен, в него входят те, кто постоянно в курсе моих дел и чаще остальных появляется в этом кабинете.

– Их фамилии?

– Поначалу, когда я узнал, что меня заказали, я подозревал даже Клима. Но он отпал после того, как в него стреляли. Остались: Колчин, моей референт и Ермаков. Малика посоветовала взять под прицел и главного инженера. Учтите, я ни на чем не поймал ни одного из них, мои подозрения от фонаря.

– Простите, Пал Палыч, а как вы узнали, что вас заказали?

– Узнал. Сведения точные. Это все, что могу вам сказать.

Она понимающе кивнула и положила пистолет в целлофановом пакете на стол перед Князевым:

– Из этого оружия был убит Ермаков. Мы нашли его возле трупа. Вы не знаете, кому он принадлежал?

Князев наклонился к пистолету и округлил глаза:

– Так это… мой пистолет! Он зарегистрирован, можете проверить… – Павел Павлович открыл нижний ящик стола, затем резко закрыл. – М-да.

– Вы хранили оружие в столе и не закрывали его на ключ? Пал Палыч, это непростительная беспечность с вашей стороны.

– Я наделал много ошибок. Думал, что здесь у меня нет врагов.

– Извините, я должна это выяснить: в ночь убийства вы где были?

– В загородном доме.

– Кто это подтвердит?

– Да вон Малика сидит, она и подтвердит.

– Кроме меня, – подала голос Маля, – в доме находилось еще четыре человека, включая Клима.

– Вопросов нет, – кивнула Урванцева. – Должна сказать, Пал Палыч, что кто-то из ваших верных людей действительно стал предателем. Но у этого человека должен быть мотив. Кстати, завтрашнее предприятие вы не хотите отменить?

– Нет, – категорично заявил Князев.

– Ну что ж, я пойду. Завтра опрошу вахтера, дежурившего в ночь убийства, и ваших сотрудников. До свидания.

После ухода Урванцевой Малика потерянно произнесла:

– Она догадается, что тебя заказали мне. Она очень умная.

– Не переживай, Урванцева о многих высокопоставленных тузах знает грязную подноготную, а сделать ничего не может.

– Но я не высокопоставленная. Она начнет копать и…

– Ничего не бойся, – как всегда резко, когда ему противоречили, сказал Князев. – От всех тебя отобью. Поехали, Клим еще не знает…

Клима убила новость, он места себе не находил – то садился, то вставал, ходил и снова садился.

– Выпей водки, – посоветовал Бомбей.

Клим воспользовался советом, налил полстакана, выпил залпом без закуски. В гостиной царила тягостная тишина…

Малика готовила ужин, когда вдруг затрезвонил телефон – на дисплее высветился номер, а голос в трубке оказался до омерзения знакомым:

– Монтана, это я.

– Давненько тебя не слышала, собиралась сама звонить.

– Все, Монтана, сроки прошли, – сказал Гриб.

В это время вошел Князев, Маля приложила палец к губам и сказала:

– Завтра, Гриб, завтра.

– Когда завтра?

– Может, тебе и место назвать? Дай моих. Учти, если не услышу их сейчас, то ничего не сделаю, понял?

– Их нет со мной.

– Тогда позвони, когда они будут рядом. – Малика отключилась. – У меня руки чешутся, так и хочется его прихлопнуть. Как Клим?

– Переживает. – Переживал и Князев. – Одиннадцать лет назад я предложил им работать у меня, когда сам пропахал уже два года и начал поднимать завод. С Колчиным мы знакомы давно, жили по соседству, в то время его преследовали неудачи, как и многих. Клим тогда был самый зеленый, но напористый, отчаянный. Учился в институте, перешел на заочное отделение и пришел на завод. Он и привел Ермака, своего друга. А Ермак отслужил в спецвойсках, занимался спортом… лучше б он там и остался.

Приплелся Клим, плюхнулся на стул:

– Малика, дай чего-нибудь зажевать.

Она сделала бутерброд с бужениной, а Князев его предупредил:

– Ты не очень-то напивайся, завтра трудный день.

– Будь спок, – поднял ладонь Клим. – Завтра буду как вымытый огурец с грядки. Я эту гниду… я его скручу и… так! Так! Так! – Клим остервенело бил кулаком воображаемого и поверженного убийцу.

– Тоже полегче, – сказал Князев. – Один уже распознал предателя и «скрутил» его двое суток назад. И что вышло? Меня беспокоит, что я оставляю тебя одного на заводе.