Ради денег на всё пойду

Доказательств получения каких-либо денег Сухиным в результате проведения финансовой операции с облигациями в деле нет. Не получены такие доказательства и на судебном заседании. Поскольку корыстные цель и мотив являются обязательными признаками субъективной стороны хищения, в данном случае они не доказаны, и защита приходит к выводу, что хищение Сухиным не совершалось. Защита также обращает внимание суда, что факт знакомства Сухина с Коршуновым и выполнение подсудимым распоряжений генерального директора не являются подтверждением наличия преступной группы и предварительного сговора. Доказательств того, что между Сухиным и Коршуновым заранее имелся сговор на совершение преступления, на судебном заседании не установлено. Потерпевший и свидетели заявили, что им неизвестно что-либо о существовании преступной группы и плане совершения преступления Коршуновым, Сухиным и не установленным следствием лицом. Можно только предполагать, что Коршунов планировал совершение хищения облигаций внутреннего валютного займа. И в этом случае можно говорить об эксцессе исполнителя, поскольку в материалах дела нет доказательств, подтверждающих осознанное участие Сухина в преступном плане Коршунова. Су-хин не имел умысла участвовать в мошенничестве. Можно допускать, что Коршунов мог совершить преступление, о котором Сухин даже не догадывался.

Защита полностью поддерживает показания подсудимого, отрицающего обвинение в совершении преступления. Его вина не доказана. В его действиях нет состава преступления. Защита просит не калечить жизнь молодого специалиста и приходит к выводу, что суд должен вынести оправдательный приговор.

В зале почувствовалось одобрение речи адвоката.

В глазах родственников засветилась надежда на положительный исход.

На следующий день после окончания слушания уголовного дела в отношении Сухина по существу Владислав не поехал в Москву. Он решил дождаться оглашения приговора, которое было назначено на пятницу, и пошёл к Рустаму с серьёзным намерением изложить всё, что он узнал и думает о деятельности следователя Эдуарда Квацебаи. Владислав специально выбрал время ближе к окончанию рабочего дня. Ему не хотелось, чтобы Рустама отвлекали от важного разговора. Также он хотел вместе с начальником следственного отдела просмотреть материалы, на которые Квацебая выносил постановления о прекращении уголовных дел, и кто из прокуроров их утверждал. Про себя он думал, что у него появился должник, который должен сидеть в тюрьме или, по крайней мере, лишиться работы. Первым он считал уголовного авторитета по кличке Машинист, а вторым, как он предполагал, является Квацебая.

Рустам пребывал в хорошем, если не в весёлом настроении. Он уже знал, что дело успешно рассмотрено в городском суде. Прокурор поддержала обвинение, значит, как всегда, дело, попавшее к следователю Квацебае, закончится обвинительным приговором.

— Привет, Рустам. Мне надо с тобой поговорить без свидетелей.

— Организуем. Сейчас включу над входом сигнал, запрещающий беспокоить. Если хочешь, могу дверь на замок закрыть.

— Ну, сделай всё, что считаешь возможным. Чай пить будем?

— Без чая разговор не получится. Что тебя так заинтересовало?

— Понимаешь, меня заинтриговала личность твоего лучшего следователя Квацебаи. Всё у него складно получается. Прокурор его поддерживает и даже хвалит…

— Правильно. Работящий молодой специалист. Вот пришёл на него запрос из областного управления. Я ещё ответ не написал. Думаю, молодым у нас везде дорога. Пусть совершенствует свои навыки. У нас всё-таки периферия. Интересных дел мало.

— Не скажи, вот только вчера в суде слушали интересное дело о мошенничестве. Твой отличник расследовал. Ты, я вижу, его собрался в областной центр отправить?

— А что? Он заслуживает повышения.

— Служба внутренней безопасности как его характеризует?

— Претензий не предъявляли.

— Ты внимательно читал материалы, на основании которых он отказывал в возбуждении уголовных дел, а главное, прекращал уголовные дела и уголовное преследование?

— Конечно, не все. В начале его работы придирчиво изучал, потом эти мелочи некогда рассматривать… Тем более прокурор всегда соглашался с его постановлениями.

— Давай получше посмотрим их. Попроси канцелярию, чтобы подобрали и принесли все его материалы с такими постановлениями.

— Чего ты к нему придираешься? Хороший парень.

— Я не возражаю, что он хороший. Однако я знакомился с уголовным делом по обвинению Михаила Сухина, которое было рассмотрено в суде, и у меня большие нарекания.

— Слушай, я доверяю Эдуарду. У него не было следственных ошибок.

— Понимаешь, Рустам, в деле по обвинению Сухина нет ни одного доказательства, подтверждающего его вину в совершении преступления.

— Как это нет? Кто получил и продал облигации?

— Сухин по указанию генерального директора НИИ.

— Разрешения Министерства здравоохранения РФ не было на проведение такой финансовой операции. Подписи генерального директора на карточке руководителей НИИ, имеющейся в банке, и на других документах были поддельные. Что, Коршунов их сам подделывал?