Ради Елены

— Они приходят сюда и садятся, раздвинув свои симпатичные ножки, и я понимаю, что у них на уме. Это случается постоянно. Но я не принимаю их предложений. — Торсон снова зевнул. — Признаюсь, у меня были три или четыре выпускницы, но к этому времени они уже взрослые и знают, на что идут. Просто примитивный грубый секс по выходным, вот и все. А потом они уходят, тепленькие и трепещущие, не задавая никаких вопросов и не получая никаких обещаний. Мы хорошо проводим время, — вероятно, они даже получают большее удовольствие, чем я, откровенно говоря, — и на этом все заканчивается.

От Линли не ускользнуло, что Торсон не ответил на его вопрос. Тот тем временем продолжал:

— Старшие научные сотрудники Кембриджа, которые связываются со студентками, отличаются одними и теми же личностными характеристиками. Если вы ищете того, кто мог бы обмануть Елену, вам нужен некто среднего возраста, женатый, непривлекательный. Ищите неудачников и невероятно глупых.

— Совсем не похожих на вас, — заметила от стола Хейверс.

Торсон не обратил на нее внимания.

— Я не сумасшедший. Я не хочу погубить себя. А именно это и ждет любого искусителя, который связывается со студенткой или студентом. Скандальная репутация — смерть для преподавателя.

— А почему у меня такое впечатление, что для вас скандальная репутация — это жизнь, мистер Торсон? — спросил Линли.

Хейверс добавила:

— И все-таки вы домогались ее, мистер Торсон? Торсон повернулся на бок и в упор уставился на Хейверс. В уголках его губ появилась презрительная усмешка.

— Вы приходили к ней в четверг вечером, — продолжала Хейверс. — Зачем? Чтобы помешать ей выполнить угрозу? Не думаю, что вам хотелось, чтобы о вас донесли мастеру колледжа. Итак, что она вам сказала? Она уже написала заявление о сексуальных домогательствах? Или вы надеялись отговорить?

— Тупая полицейская телка, — процедил сквозь зубы Торсон.

Тело Линли напряглось от гнева. Но сержант Хейверс на грубость никак не отреагировала. Вместо этого она медленно повертела в пальцах пепельницу, изучая ее содержимое. Выражение ее лица было мягким.

— Где вы живете, мистер Торсон? — спросил Линли.

— У Фулборн-роуд.

— Вы женаты?

— Слава богу нет. Англичанки не вызывают во мне страсти.

— Вы живете с кем-нибудь?

— Нет.

— Кто-нибудь был с вами в воскресенье вечером? В понедельник утром?

Взгляд Торсона забегал.

— Нет, — произнес он. Но, как и большинство людей, он лгал неумело.

— Елена Уивер была в команде бегунов, — продолжал Линли. — Вы это знали?

— Мог знать. Не помню.

— Она бегала по утрам. Это вы знали?

— Нет.

— Она называла вас «Ленни Развратник». Вам это было известно?

— Нет.

— Зачем вы приходили к ней в четверг вечером?

— Я думал, мы сможем все выяснить, если поговорим как взрослые. Но я ошибся.

— Значит, вы знали, что она собиралась сообщить о ваших домогательствах. Именно это она сказала вам в четверг вечером?

Торсон разразился оглушительным смехом. Он свесил ноги с кровати.

— Теперь я понимаю, к чему вы клоните. Вы пытаетесь раскопать здесь мотив убийства. Ничего не выйдет. Эта дрянь успела донести на меня.

— У него все-таки есть мотив, — сказала Хейверс. — Что будет с сотрудником университета, если его застукают, когда он сунет руки в трусики какой-нибудь красотки?

— Торсон выразился вполне ясно. Думаю, в лучшем случае ему объявят бойкот. В худшем — уволят. Этически университет весьма консервативен. Академики не потерпят связи своего коллеги с младшей студенткой. Особенно если он ее научный руководитель.

— Но с чего бы Торсону принимать во внимание их мнение? Вы полагаете, он много общается со своими учеными коллегами?

— Он может и не общаться с ними, Хейверс. Он может даже к этому и не стремиться. Но ему постоянно приходится встречаться с ними по работе, и если коллеги отвернутся от него, у него не будет шансов сделать карьеру. Это, конечно, касается любого преподавателя, но я считаю, что Торсону нужно быть осторожнее, если он хочет добиться повышения по службе.

— Почему?

— Специалист по Шекспиру и даже не англичанин? Здесь? В Кембридже? Смею думать, он здорово расстарался, чтобы попасть сюда.

— И может расстараться еще больше, чтобы остаться на месте.

— Справедливо. Несмотря на презрение Торсона к Кембриджу, не думаю, что он захочет подставить себя под удар. Он достаточно молод, чтобы помышлять о звании профессора, возможно, даже о кафедре. Но этот путь для него отрезан, если его уличат в том, что он волочится за студенткой.

Хейверс подсыпала в кофе сахар. Принялась задумчиво жевать булочку. За тремя другими столиками на стальных ножках в просторной столовой сидели семеро студентов младших курсов, занятых поглощением своего полуденного ланча, а сквозь широкие окна во всю стену на их спины падали солнечные лучи. По-видимому, их совсем не занимало присутствие Линли и Хейверс.

— Так что у него была и причина, и возможность, — заметила Хейверс.

— Если пренебречь его заявлением о том, что он не знал об утренних пробежках Елены.