Ради Елены

— Обычная история. Какую-то девку из колледжа стукнули. Полицейские пытаются задержать местного, чтобы свалить все на него, а университет бы оставался чистеньким. Спросите об этом Билла.

По-видимому, Билл не испытывал особого желания распространяться на эту тему. Он был занят — ножовкой обрабатывал узкую доску, зажатую старыми красными тисками.

Дерек сказал:

— Сын Билла работает в местной газетенке. Расследовал историю о парне, который будто бы покончил с собой прошлой весной. Университету не понравилось, как стали развиваться события, и они тут нажали на все кнопки и замяли дело. Так здесь все происходит, мистер. — Дерек указал грязным пальцем в направлении центра города. — Университет любит, когда местные пляшут под его дудку.

— Но ведь это давно в прошлом? — спросил Лин-ли. — Я имею в виду борьбу города и университета.

Билл наконец заговорил:

— Смотря кого вы спросите. Дерек добавил:

— Да, все давно в прошлом, если вы говорите с учеными джентльменами. Они не видят ничего плохого, пока их что-нибудь не огреет по лбу. Но с такими, как мы, все обстоит иначе.

Когда Линли шагал к южной оконечности острова и пролезал под лентой полицейского оцепления, то думал о словах Дерека. Как часто он слышал различные разговоры на эту тему, которые не умолкали последние несколько лет. У нас давно нет классовой системы, все это в далеком прошлом. Об этом всегда искренно и из лучших побуждений заявлял тот, чья карьера, происхождение или деньги помогали закрыть глаза на действительное положение вещей. В то время как те, кто не сделал блестящей карьеры, не имел родословной, глубоко уходящей корнями в британскую землю, не был богат или даже не мог сэкономить несколько фунтов от своего недельного заработка, — именно эти люди сознавали всю социальную несправедливость общества.

Вероятно, университет первым станет отрицать наличие барьера между ним и городом. А почему бы и нет? Ведь неприступные крепости почти никогда не раздражают их создателей.

Но все же Линли было трудно связать смерть Елены Уивер с социальными проблемами. Если бы в преступлении был замешан кто-то из местных, интуиция подсказала бы ему, что этот человек был увлечен Еленой. Но из того, что Линли удалось узнать, было очевидно, что никто из местных не был знаком с Еленой.

Линли шел по доскам, которые кембриджские полицейские проложили от кованых железных ворот острова до места преступления. Всё представляющее собой потенциальные улики было собрано и увезено командой экспертов. Остался лишь грубый полузасыпанный круг от костра перед упавшей веткой. Линли подошел к нему и сел.

Какие бы трения ни существовали в отделе судебно-медицинской экспертизы кембриджской полиции, эксперты хорошо выполнили свою работу. Зола от костра была просеяна. Похоже, образцы ее даже были увезены.

Рядом с веткой Линли заметил вмятину от бутылки на влажной земле и вспомнил список того, что перечислила Сара Гордон. Он поразмышлял над этим, представив себе хитрого убийцу, который воспользовался закрытой винной бутылкой, затем вылил вино в реку, тщательно промыл бутылку и вдавил ее в землю, чтобы она стала похожа на валяющийся повсюду мусор. Запачканная грязью бутылка могла пролежать здесь несколько недель. Влагу внутри припишут сырости. Наполненная вином, она могла сойти за орудие, которым ударили девушку и описание которого по-прежнему оставалось весьма расплывчатым. Но если дело обстояло именно так, то как в городе, где студенты хранят запасы выпивки в своих комнатах, найти, откуда эта бутылка?

Линли отодвинул ветку и пошел к поляне, где было найдено тело. Ничто не говорило о том, что вчера утром куча листьев скрывала следы преступления. Хлопушка, английский плющ, крапива и дикая земляника не были измяты, несмотря на то, что каждый листик был внимательно исследован и оценен людьми, наученными отыскивать истину. Линли направился к реке и окинул взглядом широкие просторы болотистой земли, называвшейся Коу-Фен, за которой возвышались башни Питерхауса. Линли разглядывал их, признавая, что они отчетливо видны, что на таком расстоянии их огни, особенно под куполом одного из зданий, вероятно, не были бы заметны только в самый густой туман. Он признавал, что проверяет рассказ Сары Гордон. И также вынужден был признать, что не знает почему.

Линли свернул в сторону от реки и уловил в воздухе безошибочный кислый запах человеческой рвоты, одно легкое дуновение, словно дыхание прошедшей болезни. Он нашел источник запаха на берегу — свернувшуюся лужицу зеленовато-коричневого цвета. Она была комковатая и отвратительная, со следами от лапок и клювов птиц, садившихся на нее. Нагнувшись, чтобы рассмотреть лужицу, Линли вспомнил краткое замечание сержанта Хейверс: соседи оправдали ее, инспектор, ее история подтвердилась, но вы всегда можете спросить ее, что она ела на завтрак, и отправить это экспертам для проверки.

Линли подумал, что, возможно, в этом и состоит проблема с Сарой Гордон. Все в ее истории увязано. Нигде нет ни малейшего прокола.