Ради любви к жизни. Может ли человек преобладать?

Другой аргумент в пользу оружия устрашения сводится к тому, что обе стороны, действуя трезво и расчетливо, постоянно должны знать, каковы силы противника на данный момент, и всегда быть в напряжении для уверенности. Киссинджер так высказывается в пользу защитного устрашения: «Чтобы быть эффективной, политика устрашения должна соответствовать следующим четырем требованиям: 1) политика устрашения должна быть достаточно надежной, чтобы не восприниматься как блеф; 2) потенциальный агрессор должен продуманно принимать решение, не поддаваясь на сигнал атаки или чье-то давление со стороны; 3) противник должен быть достаточно разумным, т. е. он должен отстаивать собственные интересы, но быть при этом предсказуемым; 4) преследуя свои интересы, потенциальный агрессор должен изыскивать возможности сдерживания. Иными словами, удар агрессора должен быть продуманным»[209]. Концепция сводится к тому, что обе стороны должны действовать разумно. Сторонники политики устрашения должны все это учитывать, поскольку, если существует возможность такого разрушения, не стоит рисковать до тех пор, пока нет уверенности в рациональных действиях людей.

Насколько действенны эти предположения? Даже если мы обладаем неуязвимым оружием устрашения (а насколько оно неуязвимо, зависит от прогресса в области военной техники), если противника не сдержать, по меньшей мере половина населения Америки будет уничтожена[210]. Более того, даже при условии наличия защитного устрашения все возможности для развязывания нежелаемой войны, о которых говорил Кан, остаются, с единственной модификацией: мы потратим больше времени на подтверждение факта попадания, пока не выяснится, насколько оно серьезно, чтобы разрушить наши наступательные возможности. С другой стороны, сосредоточение сил устрашения (подводных лодок, воздушной авиатехники и т. д.) может вызвать иррациональные действия.

Тактики защитного устрашения опираются на необходимость обоюдного знания о силах противника и здравый смысл со стороны как России, так и Соединенных Штатов. У некоторых это вызывает ироническую усмешку, многие эксперты вообще отрицают возможность взаимопонимания и разумного соглашения в таком вопросе, как разоружение. И действительно, если можно добиться разумного соглашения с обеих сторон, то теория устрашения становится ненужной. Одно можно сказать: в мирные Бремена у людей находится достаточно разумных, доводов, чтобы прийти ко взаимовыгодным решениям. Ну а если это не тот случай, то трудно ожидать от людей разумных действий, когда над ними нависает угроза уничтожения большей части населения или даже «только» одного многомиллионного города.

Возможно, как утверждают сторонники теории «защитного устрашения», ей нет альтернативы. И если она не будет реализована, то Соединенные Штаты ожидает поражение. К примеру, Моргенштерн заявляет: «Защиты против этого оружия практически не существует, его нет на данный момент. Она существует лишь в буйной фантазии некоторых, в физической реальности ее нет»[211]. В противовес этому высказыванию иную точку зрения преподносит Герман Кан, заявляя, что устрашение вовсе не обязательно способствует предотвращению войны и что ядерная война не обязательно ведет к катастрофе, как это утверждает «ядерный пацифист» Моргенштерн. Основная идея, которую Кан хочет отстоять, сводится к следующему: «Сейчас почти каждого волнует вопрос: будут ли счастливы и будет ли нормальной жизнь тех, кто уцелеет в войне, и их потомков. Несмотря на широко распространенное мнение, что все будет не так, я утверждаю: объективные исследования показывают, что нарастание трагичности существования в послевоенный период не приведет к исчезновению нормальной и счастливой жизни большинства уцелевших и их потомков».[212]