Ради милости короля

– Надеюсь, к завтрашнему ужину, – ответил Ричард. – Человек с опытом епископа Даремского легко раскусит этот орешек. – Морщинки вокруг его глаз стали глубже. – Наш же может провозиться дольше, а у меня есть дело в Винчестере через три недели. – Уголок его рта дернулся в улыбке. – Если сломим их до конца недели, то уделим пару дней охоте в Шервудском лесу, а я большой любитель оленины. – Он резко кивнул военачальникам. – Милорды, вы знаете, что делать. Несите вперед щиты, ставьте лестницы, захватывайте первый двор и переходите к барбакану[29]. Арбалетчики займутся их лучниками и пращниками. – Ричард пронзил военачальников жестким взглядом синих глаз. – Никого не щадить! Я повешу любого, кто выживет. Этот замок нужно взять железной рукой.

Сердце Роджера бешено забилось, а ладонь на рукояти меча стала влажной. Он чувствовал напряжение вокруг, страх, враждебность, решимость и даже дикое и восхитительное возбуждение. Все они были игроками, застигнутыми в миг между броском и приземлением костей.

Ричард выхватил и высоко поднял меч.

– Десять марок первому, кто ступит за частокол! – прорычал он.

Когда он опустил руку, сержанты ринулись вперед со щитами, а лучники начали стрелять поверх частокола, пытаясь прикончить своих противников на стенах. Под прикрытием щитов другие солдаты нырнули в ров и поднялись на противоположную сторону, неся штурмовые лестницы. Некоторых сразили стрелы или камни из пращи, но остальные продолжали атаковать.

Роджер мысленно отстранился от свиста стрел, свирепого града камней, натужного кряхтенья и оскорбительного улюлюканья. Он был предводителем и военачальником, а значит, должен был сражаться, подавая пример остальным, но не теряя головы.

– Святой Эдмунд! – крикнул он своим людям. – Еще десять марок от меня!

Роджер поднял красный с золотом щит, беззвучно помолился и выбежал из-под прикрытия щитов ко рву и частоколу. От его щита отскочил здоровенный булыжник, пущенный из пращи камень угодил в шлем. Рядом началась неразбериха. Защитники крепости сумели опрокинуть в ров лестницу вместе с карабкающимися по ней людьми. Вторая лестница рухнула следом. Нападающих повсюду разили стрелами, обливали кипятком, осыпали известью.

Роджер услышал, как Уильям Маршал призывает своих людей в бой, и тоже ободрительно закричал. Другие солдаты поднесли таран к воротам, и бревна задрожали под ударами железного наконечника.

Роджер направил своих воинов ставить новые лестницы, сразу три подальше от свалки у ворот, вынуждая защитников распылять силы. Солдаты полезли наверх. Анкетиль выбрал левую лестницу, а Роджер – центральную. Это было опасно, но необходимо, чтобы захватить внешний двор. Один из солдат, поднимавшихся перед Роджером, вздрогнул и упал с лестницы. В его горле торчала стрела. Роджер держал щит высоко, а голову низко и не сдавался. Собственное дыхание шумело у него в ушах. Он давно не упражнялся как следует, хотя и безделью не предавался. К тому же даже на воинской службе его не посылали в самую гущу сражений и не приказывали убивать. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как он был втянут в жестокую битву при Форнхеме, юноша, прорубающий собственный путь. Теперь ему нужно было прорубать путь иного рода.

Сержант, находившийся выше на лестнице, перебрался через парапет. Зазвенело оружие. Анкетиль прыгнул вперед с верхушки своей лестницы. Затем Роджер тоже поднялся на последнюю ступеньку и взобрался на стену. На него напал солдат, размахивая топором. Роджер встал поудобнее, уклонился от удара, и мгновение они боролись. Меч в ближнем бою был бесполезен, но Роджер сумел выхватить кинжал и вонзить в незащищенную подмышку противника. Враг осел, и Роджер сбросил его со стены, даже не проводив взглядом, – он знал, что падение с такой высоты прикончит в любом случае. Кинжал он сменил на меч и принялся прорубать дорогу к лестницам у ворот.

Ворота содрогались под ударами тарана. Все больше людей короля перебирались через частокол, и защитники отступили, оставив вал осаждающим. Битва бушевала у сторожевой башни, и Роджер оказался рядом с Уильямом Маршалом. Они вместе пытались сломить отчаянное сопротивление гарнизона. Это была неприятная, кровавая работа, но мышцы Роджера постепенно вспомнили тренировки, и его движения стали более размеренными. Мастерство Маршала было поистине ужасающим, немногие осмеливались бросить ему вызов, и Роджер был искренне рад, что они на одной стороне.

В замке пропел горн, и Роджер узнал сигнал к отступлению. Обороняющиеся с боем отошли к барбакану, охранявшему первую куртину. Когда последний солдат оказался в безопасности, в дело вновь вступили лучники и пращники. Грохот тарана прекратился – люди Ричарда открыли ворота изнутри, и войско ворвалось во двор. Таран под громкие возгласы одобрения внесли внутрь.

Задыхаясь, Роджер жестом приказал Анкетилю собрать людей вокруг знамени Биго, которое нес Гамо Ленвейз. Золотой шелк был забрызган кровью, а древко повреждено ударом меча. Зажимая ноющий бок, Роджер подошел к мертвому солдату и взял копье, которое лежало рядом с телом.