Ради милости короля

Ида не без грусти согласилась с подругой. Она испытывала одновременно гордость и печаль, глядя, как ее мальчики становятся мужчинами.

– Юридически Гуго еще несовершеннолетний, но отец собирается выделить ему десять поместий в Йоркшире, чтобы он учился обращаться с людьми и землями.

– Вы еще не размышляли о его браке?

Ида покачала головой и слегка отстранилась:

– Время терпит. Мой старший сын женился так рано, потому что ему предложили превосходные земли и невесту. В случае Гуго торопиться некуда, и у него есть четыре брата.

– Понимаю, – улыбнулась Изабелла. – Мои сыновья еще мальчики. Я знаю, что старший женится на Элис де Бетюн, но пока он принадлежит мне. Мы проводим с ними так мало времени, не правда ли?

Ида с тоской подтвердила ее правоту.

– Я смотрю на свою дочь, – продолжала Изабелла, – и хочу, чтобы она была благополучна и счастлива в браке. Мы должны найти жениха достаточно могущественного, способного упрочить наше положение, но которому можно доверить родное дитя… и семья которого встретит невестку радушно. Ей всего пять лет, и мне ужас как не хочется так рано размышлять о подобных вещах, но о них необходимо позаботиться.

Ида задумалась, не делает ли Изабелла осторожные намеки, и решила, что делает. Под поверхностью синих, как море, глаз графини Пембрук скрывалось многое. Ида могла проигнорировать заброшенную удочку, но знала, что Гуго рано или поздно придется жениться, а старшая дочь Уильяма Маршала – прекрасная пара.

– Все матери заботятся об этом, – ответила она. – Я надеюсь, что мои дети будут счастливы с подходящими супругами. Моя дочь Мари выходит замуж в этом году, и мы не могли бы найти для нее лучшей пары, чем Ранульф Фицроберт. Он прекрасно дополнит нашу семью.

– Кажется, я видела его с вашими сыновьями… В синей котте?

– Да.

Изабелла изогнула губы, припоминая.

– Красивый, – заметила она.

– И в голове у него далеко не солома.

Ида отломила еще кусочек зубчатой стены и пожевала.

– Похоже, что торт осадили враги, – с притворной грустью заметила она.

– Кому-нибудь нужен требюше? – засмеялась Изабелла. – Вы собираетесь на водный турнир?

– Водный турнир? – озадаченно взглянула на нее Ида.

– На реке. – Изабелла указала на голубую «воду» торта. – Посреди реки поставят щит на шесте, и участники будут целить в него копьями из лодок, на которых гребут их друзья. Я лишь однажды видела подобное, когда была подопечной короля и жила в Тауэре. Больше половины участников в результате оказались в воде, но наблюдать было интересно. Уильям будет судьей. – Она состроила Иде рожицу. – И слава богу, скажу я вам, потому что даже сейчас он мог бы там участвовать.

– Я знаю об этом состязании, – ответила Ида, – но почему-то всегда умудрялась пропустить его, когда мы были в городе, и ни разу не видела.

– Тогда присоединяйтесь к нам на мосту. – Лицо Изабеллы просияло энтузиазмом. – Мы будем рады вас видеть, мне всегда приятно ваше общество. Возьмите с собой младших детей. Со мной будут Уилл, Ричард и Махелт.

Ида поблагодарила ее, согласилась, и женщины разошлись по своим делам, унося добычу в салфетках.

Глава 41

Лондон, май 1199 года

Удобно расположившись на Лондонском мосту, Ида глядела на возбужденные толпы, стоящие в три ряда вдоль берегов Темзы и ожидающие начала водного турнира. Небо было ясным и отражалось в реке голубизной, сверкающей солнечными искрами белого золота. Разноцветные знамена и флаги украшали причалы, гирляндами висели на заякоренных барках и лодках. Люди свешивались с окон верхних этажей и с галерей прибрежных зданий в предвкушении состязаний, повсюду царила атмосфера праздника.

Харчевни и винные лавки развернули бойкую торговлю, и всевозможные разносчики пробирались сквозь толчею, расхваливая свой товар: угрей и моллюсков, пирожки с мясом и свиные ножки, ленты и кружева, четки и букетики цветов, свинцовые фигурки святых, дешевые брошки – любую пищу и сувениры, потребные лондонцам в праздничном настроении.

Новый король явился посмотреть на состязание, из его кресла на помосте под балдахином у реки открывался превосходный вид. Рядом с ним сидел Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский, великолепный в белом шелке с золотым шитьем. Их окружали почти все придворные, явившиеся насладиться зрелищем и немного подурачиться, прежде чем приступить к серьезным государственным делам.