Ради острых ощущений. Гремучая смесь

— Он очень слабохарактерный парень. Был у них просто пешкой. Возможно даже, что Маслов хотел на него повесить всю ответственность за свою аферу. На убийство вряд ли пошел бы.

— Ну, Кравцова я видела. А эта Галька?

— Я с ней серьезно поговорила. Похоже, действительно ни при чем. Все.

— Точно все?

— Да, точно, а что?

— Да ничего. Так просто, — ответила я и повесила трубку.

— Значит, Мялкин, Кравцов и Тимохина, — задумчиво произнес Павел. — Ну, Галину сразу же можно исключить…

— Почему ты так считаешь? — спросила я, подливая еще вина себе и ему.

— Она просто глупая. И трусиха. Она бы все Полине рассказала. Если б была замешана. Ее достаточно или припугнуть, или, наоборот, посулить что-нибудь — и все, голыми руками брать можно.

— Тогда остаются Мялкин и Кравцов. Про Мялкина Полина говорит, что на убийство он не способен. А Кравцов? Может, это все-таки он?

— Не знаю, не знаю, — ответил Павел. — Мне кажется, что мы пропустили что-то очень важное-. Скорее всего Александра убили не из-за «фараоновских» дел, а из-за чего-то совсем другого.

Тут зазвонил телефон. Я подошла, Павел за мной.

Звонила Полина.

— Оля, — сказала она, — я совсем забыла тебе сказать, зачем я шла к Кравцову. В общем, когда я разговаривала с Мялкиным, он мне рассказал, что как-то раз стал свидетелем разговора между Кравцовым и Масловым. Будто бы Кравцов был недоволен какими-то левыми делами Маслова и упоминал масловского знакомого, называя его «хмырем». Нужно бы побеседовать с Кравцовым насчет этого.

— Хорошо, Поля, я все поняла. Завтра непременно займусь этим.

— Оленька, мне очень неудобно просить тебя об этом, но ведь время идет, а я сейчас двигаться не могу.

— Не переживай, все будет нормально, — успокоила я сестру. — Можешь не волноваться.

Я повесила трубку и опять задумалась. Если Кравцов виновен в смерти Маслова, то он вряд ли мне что-нибудь расскажет. Может и наврать. Но попробовать стоит.

Я сказала Павлу, что пора ложиться спать, тем более что бутылка с вином уже опустела.

Наутро я позвонила Кравцову. Он был дома и на работу не собирался. Правильно, кому же охота возвращать деньги вкладчикам? Тем более если они давно потрачены.

Я попила с Павлом чаю с бутербродами, попрощалась с ним и пошла на встречу с Кравцовым. Павел пожелал мне удачи.

На этот раз я поехала на троллейбусе. Народу было немного, и мне даже удалось занять место у окошка.

Кравцов встретил меня радушно, провел в комнату и даже принес кофе.

— Вы извините меня, Сережа, за вчерашнее, — начала я, — просто я очень испугалась за сестру. Поймите мое состояние.

— Да я понимаю, понимаю, — заторопился Кравцов, улыбаясь голливудской улыбкой. — Если б с моей сестрой что-нибудь случилось, я бы тоже, наверно, обезумел.

— Я вот о чем хотела вас спросить, — сказала я. — Вы как-то разговаривали с Александром Масловым насчет какого-то дела, которое вам не нравилось. Говорили, сколько можно связываться с этим хмырем. Позвольте узнать, что вы имели в виду?

Кравцов задумался.

— Я даже не вспомню теперь, — выдавил он из себя.

— Ну, как же? Вы должны об этом помнить. Вы были настроены очень недоброжелательно по отношению к этому человеку. Кого вы имели в виду?

— Да не помню я! — загорячился Кравцов. — Правда, не помню! Мало ли о ком мы могли говорить! Скорее всего про вкладчика какого-нибудь, козла! — Кравцов осекся.

Я улыбнулась. Бедные вкладчики, еще не теряющие надежды получить свои деньги и набежавшие проценты! Их проблемы волнуют соучредителей меньше всего на свете.

— Нет, я не то хотел сказать, — снова начал Кравцов. — Просто я не знаю ничего.

Не хочет говорить, понятно. Ладно, попробуем у другого узнать. А на тебя я Жору натравлю. По-другому заговоришь.

Я поблагодарила Кравцова за кофе и вышла. Теперь я направлялась к Вадиму Маслову. Может, он окажется разговорчивее.

Когда он увидел меня, то чуть не поперхнулся пепси-колой, бутылку которой держал в руке. Я бесцеремонно прошла в комнату. Валерии на этот раз не было.

— Почему вы скрыли от меня дела вашего брата? — напустилась я на Маслова-старшего.

— Какие дела? — растерянно спросил он.

— Вы знаете какие! — заявила я таким тоном, словно и сама знала, хотя даже не догадывалась, о каких делах идет речь.

— Не вздумайте скрывать что-либо, милиции все известно! — сказала я, чтобы еще больше напугать Вадима.

Он сразу как-то сгорбился и поник.

— Понимаете, это было семейной проблемой, — пролепетал он еле слышно, — это увлечение Александра… Оно не могло привести ни к чему хорошему. Я много раз пытался с ним поговорить, чтобы он прекратил это занятие, но Александр говорил, что не может. Это было как болезнь.

Я слушала и кивала головой, мучительно пытаясь сообразить, о чем говорит Маслов. Наркомания? Но вскрытие не показало, что Маслов был наркоманом. Алкоголь? Тоже нет. Тогда что? Не болезнь ведь, а «как болезнь»! Я продолжала слушать Маслова.