Ради острых ощущений

Я посмотрел на их каменные физиономии, их колючие, недоверчивые глаза. Крепкие ребята, настоящие полицейские, они не собирались позволить обвести себя вокруг пальца. Мне казалось, я могу прочесть их мысли: если они поверят мне, а потом выяснится, что я запудрил им мозги, это им даром не пройдет. Инстинкт самосохранения восставал, не давая им воспринять всерьез мои слова. Мне не повезло.

Душная комната заполнилась сигаретным дымом, я изнывал в куртке и двух свитерах. Впрочем, я не сомневался, что они приписывают выступившую на моем лбу испарину не жаре и боли, а страху.

Я продолжал отвечать на вопросы. Они еще дважды прошлись по всем пунктам, расставляя мне ловушки, иногда повышая голос, расхаживая вокруг меня и выкрикивая вопросы с разных сторон. Я слишком устал для участия в подобных мероприятиях – помимо всего прочего, я ведь всю предыдущую ночь не сомкнул глаз. Часам к двум я уже еле говорил от утомления, и, разбудив меня и третий раз за полчаса, они отказались от дальнейших попыток.

С самого начала мне было ясно, каким будет логическое завершение вечера, но думать об этом было выше моих сил. Но теперь момент настал, делать было нечего. Два полисмена, сержант и констебль, получили распоряжение увести меня на ночь, в результате чего я получил пристанище, по сравнению с которым спальня у Хамбера могла показаться райским уголком.

Камера была квадратная, примерно восемь на восемь футов, стены до высоты плеч были кирпичными, а дальше – белеными. Маленькое зарешеченное окно, расположенное слишком высоко, чтобы и него можно было выглянуть, узкая цементная полка вместо кровати, накрытое крышкой ведро в углу и листок с тюремными правилами на стене. Это было все. Мрачно, как в склепе, к тому же я плохо переношу тесные закрытые помещения. Полисмены грубо приказали мне сесть на цементное ложе, сняли с меня сапоги, ремень и потайной пояс с деньгами. Правда, наручники они тоже наконец сняли. Дверь с лязгом захлопнулась за ними, я остался один.

Остаток ночи лучше не вспоминать.

Глава 19

В коридорах Уайтхолла [18] было прохладно и тихо. Великолепно вышколенный молодой человек провел меня в кабинет, почтительно открыв передо мной дверь из черного дерева. Кабинет был пуст.

– Полковник Беккет скоро будет, сэр. Он ненадолго вышел проконсультироваться с одним из своих коллег и попросил меня извиниться перед вами, если вы придете до его возвращения, и предложить вам что-нибудь выпить. Сигареты вот здесь, сэр.

– Спасибо, – улыбнулся я. – А можно попросить у вас кофе?

– Разумеется. Сейчас я кого-нибудь пошлю, минутку.

Он вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Мне было непривычно и забавно снова слышать в свой адрес обращение «сэр», в особенности от элегантного чиновника едва ли моложе меня. Усмехнувшись, я уселся в кожаное кресло напротив стола Беккета, скрестил ноги в прекрасно сшитых брюках и приготовился ждать.

Я не торопился. Был вторник, одиннадцать утра, делать мне было совершенно нечего – оставалось только купить заводной поезд для Джерри и заказать обратный билет в Австралию.

В кабинет Беккета не проникал даже малейший шум. Большая квадратная комната с высоким потолком была выкрашена в приятный бледно-зеленоватый цвет. Наверное, обстановка кабинета менялась в зависимости от служебного положения его владельца, но человеку со стороны трудно было решить, в какой степени его должны поразить большой ковер без ворса, явно не казенный абажур настольной лампы или кожаные, обитые медными гвоздями стулья. Чтобы разбираться в таких тонкостях, надо принадлежать к этому миру, быть своим.

Интересно, в чем состоит работа полковника Беккета? На меня он произвел впечатление человека, удалившегося от дел, можетбыть даже вышедшего на пенсию по состоянию здоровья – у него был такой болезненный вид. И на тебе – он, оказывается, не последний человек в министерстве обороны.

Октобер как-то упоминал, что во время войны Беккет ведал снабжением, причем был человеком достаточно компетентным, чтобы никогда не отправлять в армию одни левые сапоги или не те боеприпасы. Офицер по снабжению… Он снабдил меня Спаркинг Плагом и сведениями, благодаря которым я вышел на Эдамса и Хамбера. У него достаточно влияния в армии, чтобы срочно отправить одиннадцать молодых офицеров на поиски информации о скаковых лошадях. Хотел бы я знать, чем и кого он снабжает на самом деле?

Я вдруг вспомнил слова Октобера: «Нам пришла в голову эта идея насчет конюха…». Не «мне», а «нам». Теперь я убежден, что план был предложен не Октобером, а именно Беккетом; это объясняло и очевидное облегчение на лице Октобера, когда Беккет одобрил меня при нашей первой встрече.

Неспешно размышляя обо всем этом, я лениво наблюдал за двумя суетившимися на подоконнике голубями и спокойно ждал человека, компетентность которого обеспечила успех дела, чтобы попрощаться с ним.