Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

Сергей бросил связку с книгами и, скрипнув зубами, налетел внезапно, с размаху ударил верзилу под скулу. Тот, охнув, свалился.

Освобожденный паренек бросился бежать, а двое семинаристов, видя, что Сергей меньше их ростом, кинулись на него. Сергей отступал, обороняясь.

— Бей их, техник! — раздался вдруг крик, и из темноты появился рослый парень в коротком полушубке и стал дубасить семинаристов.

Верзила, очухавшись, встал на колени, поднял камень, но в этот миг кто-то хватил его палкой по голове.

Сергей узнал вернувшегося парнишку.

— Молодец! — крикнул он. — Круши их, подлецов, бей прямо по башкам.

— Хрясь! — крикнул паренек и ударил палкой второго, который наседал на Сергея. Тот рухнул на колени, завопил:

— Братцы, смилуйтесь! Братцы, пощадите!

Вдалеке засвистел городовой.

— Айда, ребята! Проучили и хватит! — крикнул Сергей. Все трое бросились в темный переулок, пробежали квартал, остановились.

— Ну, рассказывай, за что они тебя колошматили? — спросил Сергей паренька.

— Целковый отнимали, что я нашел у фонаря. Видели, как я поднял.

— Вот паразиты. Прямо озверели.

— Спасибо вам, хлопцы, выручили.

— Вон кого благодари! — кивнул Сергей на вихрастого парня, которого видел на курсах. — Если бы не он — устряпали бы нас обоих.

— Спасибо! — поклонился паренек вихрастому.

— Ладно, чего тут, — отмахнулся тот. — Ты сам-то откуда?

— С железной дороги. Работаю учеником кочегара. Майстренко моя фамилия, а кличут Остапкой.

— Далеко тебе до дому?

— Нет, я тут рядом. Можно через этот двор.

— Тогда будь здоров! — улыбнулся вихрастый. — Считай, что в первом бою устоял.

— Спасибо, хлопцы! Бегу! — Остапка юркнул во двор, пропал в темноте.

Вихрастый приблизился к Сергею:

— А ты лихой малый! Как же отважился на троих-то?

— Вижу, малого бьют, вот и не стерпел.

— А драться умеешь! Молодец.

— В детстве приходилось. Нас, приютских, били всем городом.

— Вон как? Ты из приюта... а я и не знал. Значит, здесь один как перст?

— Вроде этого...

— Тогда давай знакомиться — Оська Кононов, рабочий из типографии. Тоже хожу на курсы.

— Я видел тебя... Рад познакомиться. Костриков Сергей.

Они крепко пожали друг другу руки,

— На дружбу? — спросил Кононов.

— На крепкую! На рабочую! — подтвердил Костриков. — Я ведь тоже рабочий. Только закончил промышленное в Казани и получил звание механика.

— Молодец. Теперь механики — сила! Ты, Серега, приходи ко мне, познакомлю с хорошими ребятами. Нам такие парни, как ты, очень нужны. Смекаешь?

— Смекаю! — улыбнулся Сергей.

6

Месяц промелькнул незаметно, а работу найти не удалось. Даже случайных заработков, которыми Сергей перебивался в Казани, не находилось. Положение складывалось отчаянное: продать было нечего, занять не у кого, а тут, как назло, подступала суровая сибирская зима. В энциклопедии вычитал, что в Томске существует одиннадцать благотворительных обществ. «Но ведь меня никто не знает. Да и глупо здоровому парню, имеющему специальность, обращаться за помощью. Глупо и позорно! С голоду буду умирать, но к ним не пойду... Попробую сегодня еще толкнуться в какие-нибудь мастерские...»

Сергей опять целый день проходил по городу, но все тщетно. Домой вернулся расстроенный, злой и на себя, и на дурацкие порядки, при которых молодой специалист не может найти места.

Через кухню и столовую прошел быстро, чтобы не видела хозяйка. Она только кажется доброй. Накормит, а потом пустятся в разговоры, начнет причитать и обязательно спросит о деньгах.

«К черту! Лучше голодный прохожу, лишь бы не видеть ее...» Сергей вошел в комнату и на кровати, на подушке, увидел сразу несколько писем. Взглянул и радостно зашептал: «Из дома от Лизушки, от Веры, от Ани, а это — от Юлии Константиновны...» Раздевшись, присел, стал жадно читать.

Письма были ободряющие, радостные. Все поздравляли его с поступлением на курсы. Желали успехов.

Вера писала из деревни, сообщала, что начала учительствовать и была счастлива этим. Скучала, но радовалась, что его приняли на курсы.

Юлия Константиновна извещала, что она с сестрой переехала в слободу Кукарку, на реке Вятке. Обе учительствуют.

Сергей сложил письма в стопку, прошелся по комнате.

«Мне бы только перебиться это тяжелое время. Ведь найду же я в конце концов работу. Ведь жалко бросать курсы и ехать в какой-нибудь промышленный город. Но где перехватить? У Никонова нет. У Кононова и спрашивать неловко: большая семья, отца нет, бедствуют... Эх, если б здесь были такие ссыльные, как у нас, — они бы последнее продали, а выручили. А что, если послать телеграмму Юлии Константиновне? Ведь она мне как мать. Не раз выручала, когда я был в Казани.

Сергей вырвал из тетради листок бумаги и быстро написал: «Вятка Кукарка Юлии Глушковой прошу Вас сколько можете Томск технологический студенту Никонову Сергей».

Перечитал и тут же пошел на почту...

7

После потасовки с семинаристами Костриков и Кононов душой потянулись друг к другу. По окончании занятий почти всегда домой шли вместе и, если было не очень зябко, долго гуляли по сонным улицам.