Ради Тебя

— Как скажешь. Но один маленький совет на прощание. Если ты здесь инкогнито, прими приличный облик. Иначе, первый же встреченный тобою демон настучит начальству, что ты шляешься по Преисподней. Потому что ты — единственный, кто до сих пор в личине Падшего.

— Но, если я вновь стану Изуэлем, Светоносный мгновенно узнает об этом.

— Хаммон, ты меня удивляешь! Ты же только что с земли. Наверняка, там достаточно симпатичных мордашек, которые можно скопировать по памяти.

— Ах да! Что-то я туго соображаю.

— Бывает, — Адромеллех дружески похлопал его по плечу, — может, перенервничал. Потеря последнего потомка и всё такое. Ну, мне пора. Как приведёшь себя в порядок, ступай до первого поворота и направо. Вход во владения Ала там.

Адромеллех исчез, а Хаммон, выждав время, обратился в довольно симпатичного шатена с длинными волосами, собранными в высокий хвост, одетого в тёмные брюки, плотно облегающие его ноги, но не стесняющие движений, и чёрную шелковую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Большие синие глаза хмуро смотрели из-под соболиных бровей. Чёрные массивные ботинки на толстой ребристой подошве выглядели внушительно.

Новый облик Хаммона Джейн понравился, о чём она не преминула сообщить ему. Даэва в ответ лишь усмехнулся.

— Хаммон, — спросила Джейн, когда они уже шли по дороге в сторону, куда указал Страж, — почему ты сказал демону, что прошли месяцы. Ведь прошла всего лишь пара дней.

— Видишь ли, Джейн, — задумчиво ответил даэва, — здесь, внизу, время течёт по-другому. Происходит искажение реальности. Когда на земле проходит день, здесь проходит месяц. А земной месяц равен году, год — десятилетию. И, если для нас с тобой прошло всего два дня, для Адромеллеха дни превратились в месяцы. В людском мире есть такой термин «завихрение времени». Именно это в Аду и происходит. Поэтому нам нужно поторопиться.

Едва Изуэль скрылся за поворотом, из небольшой пещерки, скрытой за огромным валуном, находившимся рядом с Вратами, и служившей блокпостом, вышел Адский Владыка.

— Ну? — коротко спросил он, откинув за плечо мешавшуюся белоснежную прядь.

— Всё прошло так, как Вы и сказали, мой Повелитель, — склонившись в три погибели, подобострастно залебезил Страж.

— Он ничего не заподозрил?

— Нет, мой Повелитель. Но он был очень взволнован, и сразу же прошел туда, куда я указал.

— Ты предупредил Аластара?

— Да, мой Повелитель! Я сделал всё, что вы приказали.

Самаэль, удовлетворенно кивнув, исчез.

***

Мир по другую сторону Врат оказался совсем не таким, как представляла его Джейн.

Больше всего это походило на бесконечное подземелье, своды которого уходили ввысь, теряясь в непроглядном мраке. Ядовитые испарения клубились в обжигающем воздухе, со стен стекала чёрная слизь, а из бездны, разверзшейся у ног, вздымались столбы кроваво-красного пламени. Лишь узкая лента дороги, убегавшая куда-то вниз, казалась единственным нормальным явлением в этом мире огня и пепла. Но и она терялась в сизой дымке, кишевшей смутными тенями, не похожими ни на духов, ни на демонов.

В груди Джейн поселился тугой узел тоски и горечи, но боль потери, которая первые месяцы их скитаний позволяла даже дышать с трудом, не то, что двигаться или думать, постепенно ослабила свои ледяные тиски...

Это уже не была прежняя Джейн — милая наивная девочка, с лучистыми васильковыми глазами и очаровательной улыбкой. Она словно бы застыла, укрывшись от окружавшей её кошмарной действительности за высокой стеной ослепительного света.

Если бы она до сих пор оставалась обычной смертной девушкой, неизвестно чем бы вообще закончилось это убийственное путешествие по Преисподней. В особенности, когда они зашли во владения Аластара. Картины, предстающие перед глазами день за днем, месяц за месяцем, находились за пределами того, что способен вынести человеческий разум. Они разрушали мозг, замораживали кровь в жилах и останавливали сердце.

Здесь никто не собирался щадить грешные души. Зачем? Ведь в геенну огненную души, не затронутые тленом порока, низвергались крайне редко, да и то по чистой случайности. Бледными искрами в бескрайней мгле и смраде преисподней сияли такие души, но быстро меркли, ибо подобные казусы происходили настолько редко, что для всех адских тварей было делом чести, втоптать в грязь всё светлое, смутить, заставить отречься, толкнуть к предательству.

***

Наместник Самаэля — Аластар, оказался высоким платиновым блондином, с ангельским лицом и леденящей душу улыбкой, от одного взгляда на которого хотелось немедленно сбежать и спрятаться понадёжней.

Светлые волосы Аластара резко контрастировали с чёрной, обтягивающей его торс футболкой с изображением фигуры в белом балахоне, сжимавшей в одной когтистой руке огромную косу, а второй обнимая за плечи свеженькую душу. Надпись под картинкой гласила: «Смерть — мой друг».