Ради тебя

Джерк опять к ребёнку повернулся, щелчком сдвинул свою диковинную шляпу и улыбнулся. Тильда его улыбки не видела, понятно, но готова была поставить золотой против медяка: ухмыляется колонист во весь рот.

— Ну и как тебя зовут, парень? — эдак по-дружески поинтересовался Доусен.

Мальчишка постоял, похлопал круглыми глазами, белесые бровки нахмурил, видимо, пытаясь сообразить, что этот рыжий гигант от него хочет.

— Сукисын, — выдал и нос сморщил.

Может, наконец, собрался зареветь?

— Сукин сын, — невесть зачем, но очень услужливо, а, главное, вовремя перевела Айда.

— М-да, — крякнул Джерк, задумчиво почесав бровь. — Не, брат, думается, у тебя другое имечко есть. Ну-ка, поднапрягись.

Мальчик действительно напрягся, даже щёки надул, покраснел.

— Спиногр-р-рыз! — выговорил очень чётко, длинно раскатив «р».

— Эк тебя угораздило, малец, — сокрушённо покачал головой Доусен.

— Уйди, падла? — тихо и очень робко предположил «подкидыш».

— Ну всё, хватит! — не выдержала Тиль. — Айда, уведи ребёнка. Я вернусь и мы…

— Мама? — ещё тише и даже не робко, а откровенно испуганно спросил мальчик. — Уйди, уйди, — повторил быстро-быстро, закивал, торопливо протягивая руку старой служанке.

— Нет, подожди, — Арьере тоже присела на корточки, потеснив Джерка. Аккуратно обернула ободранную ладошку платком, отвела со лба длинную нестриженную чёлку. — Послушай меня, — сказала ровно, негромко, но чётко, будто на сеансе со спиритом. — У тебя совсем другое имя. Тебя зовут… — замялась она всего на мгновение, потому что знание тут же пришло в ярко-рыжем вихре лихой, насмешливой бесшабашности. — Тебя зовут Грег. Грег Крайт. Грег — это твоё имя.

Мальчишка смотрел исподлобья, настороженно.

— Моё? — уточнил, вдоволь насопевшись. — Моё-моё?

— Твоё, — серьёзно кивнула Тильда. — Ну-ка, скажи, как тебя зовут?

— Клег? — предположил робко.

— Нет, не так, — спокойно поправила его Арьере. — Своё имя нужно произносить правильно, это очень важно. Грег. Сможешь повторить?

— Гр-рег! — старательно выговорил мальчишка и посмотрел странно, искоса, то ли наказания ожидая, то ли похвалы — не поймёшь.

— Ты очень умный, Грег.

Тиль медленно и осторожно, чтобы не напугать, подняла руку, также медленно погладила по тоненьким, лёгким волосам.

— Мама?

Мальчик ещё осторожнее, чем она сама это делала, потрогал щёку Тиль — Арьере это скорее увидела, чем почувствовала.

— Ну, пойдём, пойдём, — отмерла Айда, захлопотала, как наседка, подхватила ребёнка на руки, — я там пирожок спекла, с вареньем. Щас скушаешь с молочком, со сливочками.

— А я и смотрю: светленький и глаза-то точь-в-точь ваши, не то тёмные какие, не то светлые. — Доусен встал, помог Тиль подняться, отряхнул брюки на коленях. — Тут уж не сразу и отнекаешься. Так ваш сынишка, верно?

— Наверное, — кивнула Арьере, глядя на удаляющуюся спину служанки, на светлую головёнку у неё над плечом. — Наверное, мой.

12 глава

Преподавательница этикета в пансионате убеждала юных барышень, будто стремиться нужно не к комфорту, а к идеалу. Может, конечно, оно и верно, Арьере готова была пожертвовать удобствами ради безупречного силуэта или причёски, например. Но вот сегодня душа просто-таки жаждала комфорта, да так, что Тиль уже сама тихонько дивилась и как это ей удалось до сих пор не заорать или что-нибудь бьющееся об пол не долбануть, а ведь очень хотелось!

Вечер же и впрямь вышел безупречным. За ужином Карт был вежлив, предупредителен и мил, развлёк историей о том, как солдатик, охраняющий самолёт, пытался наладить личную жизнь и заманивал местных дев на романтическое свидание посередь поля у костерка. И почему мельник, отец аж трёх соблазняемых дев, порывов служивого не оценил.

Ну а после трапезы Крайт сам предложил Айде принести ребёнка. Впрочем, сюсюкать над малышом не стал, восхищаться им тоже — он вовсе от общения устранился, устроился в кресле с сигарой и бокальчиком коньяка, молча пуская дым в углу гостиной. Тиль же с мальчиком сидели на коврике перед камином — к вечеру резко похолодало, задождило, пришлось огонь развести — и катали мячик. В принципе, занятие оказалось увлекательным для обоих. Правда, Грег ни разу не улыбнулся, ловил тряпочный шарик сосредоточенно, сопя, как щенок, но увлечённо.

Только вот эта тихая идиллия, вместе с каминным пламенем, тёплым светом ламп, поскуливанием ветра за плотно закрытыми ставнями и запахом табака, давила не хуже каменной плиты.

— Странно, — Карт подал голос настолько неожиданно, что Тиль вздрогнула, обернулась слишком резко — швы тесного, почти вечернего платья угрожающе треснули.

— Что странно? — спросила, зачем-то голос повысив.

— Да всё это, — Крайт отложил тлеющую сигару в большую ракушку, которая ему заменяла пепельницу, вытянул скрещенные в щиколотках ноги почти до середины комнаты, пристроил бокал на животе, поверх небрежно расстёгнутого сюртука. — Берри же мечтал о наследниках. Так вот он, готовый. Родной внук. А, главное, всё равно получилось, как дядя хотел. Сошлись же вместе: я, ты, ребёнок. Пусть не надолго, но по его вышло. Забавно.

— Теперь тебе забавно?