Ради тебя (СИ)

— Как интересно! Маленький святоша пригрел змею на груди и не заметил. Забавно! Эх! Боюсь, принц склонен к опрометчивым поступкам, что уже показала схватка с Гаррошем, и если Легион придет, Вариан может пережить собственного сына. Одного, точно…

* * *

— Когда Его Величество прибудет во Дворец? — в очередной раз вопрошал Кадгар у одного из личных помощников Короля.

Но тот лишь пожимал плечами в ответ.

На рассвете запыленные и еле живые от усталости прибыли из Хилсбрада паладин и маг с кулоном жреца. Подготовка к ритуалу отняла почти весь день. Но Кадгару повезло — он знал это, потому трудностей не боялся, ведь помимо того что личная вещь оказалась глубоко привязана к душе жреца погибшего в Таллоке, на нем сохранились и капли его крови, а значит, все должно было пройти успешно.

И Кадгару было важно, чтобы король присутствовал при этом зрелище, ведь повторить подобное будет уже невозможно.

Вариан должен знать истину! Пусть мятежный дух жреца скажет ему правду о случившемся сам.

Но, как назло, Короля не было, а Дренор не давал магу передышки — там нуждались в нем те, кто был жив, и кого он еще мог спасти.

Да, можно было отложить ритуал, но потревоженный кулон все больше терял связь с носителем, расставшись с его могилой.

В конце концов, в полночь, когда уже было ясно, что тянуть смысла нет, и пора было открывать портал в Дренор, Кадгар, собрав все силы и мужество, позвав паладина и своего помощника Шилака, приступил к священнодейству.

Под его руками текли руны, переливались энергии, и меняло направление движения само время. Сердце билось ровно, силы, вливаемые помощником, компенсировали потери энергии Архимага.

Кулон перед ними в окружении знаков и письмен, словно задышал, и на его стон-вздох ответили даже камни дворца — его владелец был убит, сомневаться в этом не имело более смысла.

И вот свет становится все теплее, и Кадгар уже протягивает руку бесплотному духу, когда все в комнате падают на колени, прижатые к каменному полу истошным криком умирающего, и его мучившейся не освобожденной душе.

Кадгар, задыхаясь, глотал слезы, понимая правдивость слов Астеры о неупокоении, но призрак вдруг заговорил, и все мысли о Дреноре выветрились из головы Верховного мага.

— Предатели… Кругом предатели… Отпустите мою королеву! Проклятые демоны! Проклятый предатель! Ты бросил невинное создание на откуп исчадиям зла во имя своих планов! Королева Банши… Спасла… Королеву людей… Но магия не помогает! Свет! Я не могу спасти мою Королеву! Свет, ответь же мне, почему же я так слаб?!

Глаза призраки замерли на паладине, что тоже пал ниц под гнетом великой силы и ныне пытался подняться.

— В твоих глазах тепло… к ней… оно, точно нить ведет… Найди ее среди Отрекшихся… Они забрали ее… Они отобрали Свет…

Кулон треснул и остался лежать на камнях безжизненной крошкой.

А Кадгар, пытаясь отдышаться, корил себя за то, что отринул доводы собственного сердца и пошел на поводу у чужих слов.

Королева невинна, но теперь тело ее в руках бессердечной Сильваны. А зная Банши, маг с ужасом представил себе лицо короля увидевшего жену во вражьем лагере, ставшую умертвием, подчиненным его врагу.

Глава 19 Королева

На черно-белой доске стояли изящные, мастерски изготовленные фигуры: мудрый король, верные кони, могучие слоны и пешки… Те, кто будет беспрекословно исполнять приказы и умрет первым, дабы проложить путь идущим следом.

Этой игре учат всех, кому на роду написано править, ей начинают обучать даже раньше, чем держать меч. И Вариану всегда казалось, что он знает, как играть в эту игру. Ему объясняли, какую фигуру можно отдать врагу, а какой комбинацией завершить партию, получив то, что полагается — победу, а она королю необходима. И с рождения он велся на эту уловку — на победу. А что такое была победа для ребенка? Теплый взгляд отца, его одобрительный кивок, ласка матери.

До гибели Короля Ллейна ему всегда давали побежать. А если он делал неверный ход, фигурку мягко переставляли обратно и рассказывали, что стоит сходить по-другому. Странный способ воспитывать наследника — лишить его самого главного — горечи поражения, чтобы знать его привкус, бояться его и бороться, искать выход, не сдаваться, не опускать руки.

Однако жизнь быстро исправила оплошность учителей. И когда маленький мальчик стоял посреди пылающего Штормграда, горечь и страх были непередаваемыми, Вариан, ощутив их тогда первый раз сполна, запомнил те чувства на всю жизнь. Понял он и что по рождению Вариан Ринн — не просто человек, а сын короля, правитель. Огромные орки на его глазах рубили солдат — защитников города, уничтожая тех, кого учителя называли пешками, но на самом деле, то были ЕГО ЛЮДИ, и за их жизни он нес ответственность.

Многие говорили, что нрав Короля суров и сам он вспыльчив из-за того, что сотворила с ним Престор. Может, они и правы, только пламя того пожара до сих пор бушует в его душе и все, что угрожает его людям, его королевству, мгновенно вводит Вариана в состояние ярости.