Ради тебя

— Я уверена, ты на самом деле не хотела этого делать, — сказала Зои. — Ты, вероятно, просто импульсивно схватила молоток и…

— О нет, я хотела это сделать, мам, — поправила ее Марти. — Я хотела стереть эту самодовольную улыбку с ее лица. Я схватила молоток и… о Боже, я просто сурово покарала ее.

Зои молчала. Долгое время никто из них не говорил. Затем наконец Зои осмелилась задать еще один, преследовавший ее вопрос.

— Ты… ты хоть чуть-чуть раскаялась в этом, Марти? — спросила она. — Я хочу сказать, тебя не волновало то, что ты убила ее? То, что ты забрала чью-то жизнь?

— Если бы она была порядочным человеком, то я бы жалела об этом, — ответила Марти. — Так же, как я жалела бы Анжело, если бы он не был таким подонком. Тара тоже была мерзавкой. Она заслуживала именно то, что получила.

Что могла сказать Зои? Как ты ответишь своему ребенку, когда он позволяет увидеть зло в себе? Дополнительные обвинения не помогут, в этом она была уверена. И в любом случае она была не менее Марти виновата в том, что произошло.

Она наклонилась к своей дочери.

— Марти, — начала она, — во-первых, спасибо за то, что рассказала мне это.

Марти отвернулась от нее, рассматривая пол в углу гостиной.

— Во-вторых, дорогая, тебе нужна помощь, — продолжала Зои, ее голос был спокойным, хотя внутри все бурлило от противоречивых чувств. — Ты это понимаешь? Ты всегда была… проблемной. В этом моя вина, я знаю. И ты права — я не хотела этого замечать. Я никогда не оказывала тебе помощи, когда ты в ней нуждалась. Но я хочу помочь тебе сейчас.

— Не думай ни о чем таком, мам, — сказала Марти. — Я не собираюсь сдаваться властям. Они посадят меня опять в тюрьму. Ты ведь знаешь.

— Этого я хочу меньше всего, — сказала Зои. — Я не позволила бы им посадить тебя снова в тюрьму. Я знаю, что тебе не это нужно, дорогая.

— Но именно это и произойдет, мам. Если ты меня сдашь, они навеки упрячут меня туда.

Из спальни донесся резкий звук, а потом снова наступила тишина. Зои, испугавшись, прислушалась, но затем вновь услышала дыхание Софи.

— Софи так больна, Марти, — сказала она. — Я думаю, мы должны…

— Мам, если ты опять думаешь о том, чтобы достать где-то помощь для нее, то просто забудь об этом, — сказала Марти. — Я убила двоих людей.

Она намеренно говорила медленно, как будто боялась, что ее мать потеряла способность понимать ее.

— Еще одно убийство уже ничего не изменит. Тем более человека, который уже наполовину мертв.

Марти встала, и сердце Зои наполнилось страхом.

— Не смей прикасаться к этой девочке, — предупредила она дочь.

— Не волнуйся, — сказала Марти, выходя на улицу. — Я и не думала причинять вред твоей драгоценной малышке.

Софи встала в этот день позже обычного. Прихрамывая, она пошла в гостиную, и Зои, лежа на диване, проследила за ней взглядом.

— Как ты себя чувствуешь, малышка? — спросила она.

У нее пересохло в горле, и слова давались ей с трудом.

— Не очень хорошо.

Софи села на край дивана, и Зои подвинула ноги, чтобы освободить для нее место. Она лежала там весь день, со времени ее разговора с Марти, который перевернул весь ее внутренний мир. Все в ее мире изменилось. Марти была не той дочерью, которую она представляла публике с гордостью, а ее брак был не лучше всех остальных в Голливуде. Конечно, все эти годы до нее доходили слухи о похождениях Макса, но она игнорировала их. Такое всегда говорили о людях при власти, о прославившихся людях. Если не игнорировать слухи, они съедят тебя. Но она так много всего игнорировала. Гораздо проще было отрицать, что что-то было не так.

— Мне так страшно, Софи, — сказала Зои, ее взгляд остановился на оплывшем личике малышки.

— Чего ты боишься? — спросила Софи.

Зои покачала головой:

— Я боюсь за тебя и за Марти. Я немного боюсь Марти, на самом деле. Она… она просто…

— Она сумасшедшая, я думаю, — закончила предложение за нее Софи, и Зои оставалось только кивнуть в знак согласия.

— И я хочу достать где-то помощь для тебя, дорогая. Я действительно хочу. Если бы я только могла. Но, если я это сделаю, я отправлю собственную дочь в… — Она покачала головой. — Они упрячут ее на всю оставшуюся жизнь. Может быть, даже хуже. Они не увидят того, что вижу я… проблемную маленькую девочку внутри нее. Они увидят просто кого-то, кто совершил кое-что ужасное. Так всегда бывает. Они сажают людей в тюрьму, вместо того чтобы попытаться помочь им.

Софи выглянула в окно.

— Мне нужно сходить в туалет, — сказала она, вставая.

Она и слова не слышала из того, что я сказала, подумала Зои про себя, наблюдая, как Софи хромая вышла из хижины. Впрочем, эти слова, по правде говоря, предназначались не для детских ушей.

Она, должно быть, задремала, поскольку следующее, что она помнила, была стоящая над ней Марти.

— Где Софи? — спросила Марти. — Ее нет в спальне.

Зои села на диване, в голове у нее был туман.

— Она… — Зои попыталась вспомнить. — Она пошла в туалет, но это было довольно давно, я думаю.

Она быстро встала и направилась к двери.

— Я надеюсь, с ней там все в порядке.

Они поспешили за угол дома, к туалету. Он был пуст. Признаков Софи нигде не было.