Ради тебя

Софи поставила кока-колу на край стола и встала, чтобы надеть свитер. Лукас помогал ей свободной рукой, а Софи не унималась с вопросами.

— Никогда не думала, что нужно столько времени, чтобы родился ребенок. А сколько времени потребовалось, чтобы я родилась?

— Около двенадцати часов, — ответила Жаннин.

— Bay! — воскликнула Софи с удивлением. — Извини, мам.

Жаннин засмеялась:

— Ты стоила каждой минуты.

— Лучше для разнообразия находиться здесь, а не там.

Софи кивнула на двустворчатую дверь.

— Это на самом деле здорово, — подхватил Лукас и сел по другую сторону от Жаннин.

— Совершенно верно, — согласился Фрэнк, закрывая свою книгу о Гражданской войне, — ему, очевидно, надоело делать вид, что он читает.

Софи была госпитализирована всего лишь раз с тех пор, как оправилась после несчастного случая в лесу прошлым летом. Три месяца назад из ее живота убрали катетер. Он был больше не нужен. Софи проходила второй этап лечения Гербалиной, и уже более полугода она вообще не нуждалась в диализе.

Жаннин обратила внимание на газету в руках женщины, сидящей напротив, и прочитала выделенный жирным шрифтом заголовок: «Зои видели в Канкуне!» Не сдержав улыбки, она подумала о том, что от бульварных газет правды, как всегда, не дождешься.

Марти Гарсон весь прошедший год провела в психиатрической клинике, и было маловероятно, что она когда-либо оттуда выйдет. После того как вертолет высадил их у больницы в Мартинсбурге, Зои обратилась в полицию. Она надеялась, что ее Марти не просто заберут из хижины и отправят в тюрьму, но и окажут ей необходимую помощь.

Потом Жаннин потеряла след Зои, так как сконцентрировалась на проблемах собственной очень больной дочери, и только спустя какое-то время странная история в новостях снова привлекла ее внимание. Официальная версия была такова. Когда Зои и полиция подошли к хижине, Марти запаниковала и забаррикадировалась изнутри, угрожая убить всех, включая себя. Согласно докладу шерифа, она открыла беспорядочную стрельбу, и одна из пуль убила ее мать.

Была также и другая версия — более предпочтительная для Жаннин: Зои еще раз сыграла свою кончину и жила в счастливом уединении где-то в горах Западной Виргинии, подальше от пристального общественного внимания и глупостей бульварных газетенок. Или, возможно, подумала теперь Жаннин, в Канкуне.

Неожиданно в дверях появился Джо, на его лице была широкая улыбка, обращенная к Софи.

— У тебя маленький братик! — воскликнул он.

— Урраа! — Софи подбежала к нему и обняла его.

— Замечательная новость! — захлопала в ладоши Жаннин.

— Поздравляю! — пожав руку брата, Лукас обнял его за плечи.

— Как Паула? — спросила Жаннин.

— Замечательно, — сказал Джо.

Он не смог бы не улыбаться, даже если бы очень постарался, подумала Жаннин и встала, чтобы поцеловать его в щеку.

— Папочка, с ним все в порядке? — спросила Софи.

На ее лице было беспокойство.

Джо слегка сжал ее плечо.

— Они собираются сделать анализы, когда отнесут его в детскую, — сказал он.

Они с Паулой отказались от тестирования, которое могло бы определить, унаследует ли их ребенок ген, вызывающий такую же болезнь почек, как у Софи и Лукаса. Им было не важно, унаследует он его или нет. Они теперь знали, что существует эффективное лечение этой болезни.

— Мы можем пройти сейчас в детскую, если хотите, — предложил всем Джо. — Софи, ты сможешь увидеть своего брата.

Они последовали за Джо по коридору и, выстроившись в ряд перед длинным окном детской, увидели, как медсестра подкатила к окну пластиковую колыбель с фамилией «Донохью» на карточке у основания колыбели, в которой спал темноволосый маленький ангелочек, завернутый в пеленки.

— Посмотри на эти волосы! — воскликнула Донна.

У ребенка определенно были черные волосы Паулы, но нос и губы были, как у Софи, с уверенностью подумала Жаннин.

— Он такой маленький! — удивлялась Софи. — Могу я подержать его, пап?

— Очень скоро, — пообещал Джо.

Прозвучало еще несколько замечаний о хорошем цвете кожи ребенка, его крошечных кулачках и безмятежном сне. Молчаливое созерцание прервал Джо.

— Мы назвали его Люк, — сказал он, не отрывая взгляда от новорожденного сына.

Жаннин не удивилась такому имени: Паула сказала ей несколько недель назад, что, если родится мальчик, они назовут его в честь Лукаса. Но Лукас об этом не знал, и Жаннин почувствовала в нем прилив эмоций, когда он схватил ее за руку.

Софи и Жаннин переехали к Лукасу, когда перепланировка его дома, обвитого зеленью, была закончена. Они надстроили второй этаж, добавив спальни с видом на тюльпанные тополя. Сейчас, когда они были в цвету, Жаннин, просыпаясь, каждое утро видела их в окна своей спальни. Еще один тюльпанный тополь рос под окном спальни Софи.

За ночь до того, как Софи должны были удалить катетер, Лукас и Жаннин пришли к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи. Они ожидали увидеть ее взволнованной из-за предстоящей процедуры, и Лукас беспокоился по поводу того, что на тюльпанных тополях сейчас нет цветов и ему нечего дать Софи, чтобы она положила под подушку.