Радиант

— Да как все они, — сказал Интагар. — Напоминал, кто он таков есть, целый лейтенант гвардии и благородный маркиз, пугал дядей из министерства двора, виселицу всем обещал. Потом получил пару раз по загривку, и крепко, после чего угомонился… опять-таки, как все они. Государь… Я ничего не понимаю. В любом случае, — он посмотрел на стоящую меж ними синюю коробочку с поднятой крышкой. — Эта штука должна была попасть не ко мне в комнату, а к Велеретте…

— Я тоже ничего не понимаю, — сказал Сварог. — И никто ничего не понимает. Дохлое, но утешение… Но что-то же это должно означать, вперехлест через клюз?! Вы слышали что-нибудь о таких вот «тарелочках», украшенных камешками?

— Ни разу. За лавками продолжают наблюдать, но там и «тарелочки», и символы простые, без дополнительных украшений.

— Вот то-то, — сказал Сварог. — У меня те же сведения. И тем не менее эту штуку делали, как говорится, по особому заказу и подкинули именно Велеретте. Что-то это да означает… Ну, не будем ломать голову, пойдемте к постояльцу. Черт, на ногах стоять не хочется, но ведь придется…

— Ну что вы, государь, я все предусмотрел, — заверил Интагар. — Там напротив есть комнатушка для допросов. Опять-таки не похожа на ваш кабинет, но найдется на чем посидеть…

Они спустились в длинный подвал (целиком отданный под «хозяйство Интагара», потому что двум другим спецслужбам был без надобности, а если и им понадобятся «камеры ожидания», то у Интагара их с дюжину, всем хватит). Свернули направо, прошли по широкому чистому коридору, ярко освещенному карбамильскими лампами. Справа и слева как раз и располагались камеры — судя по низеньким дверям с зарешеченными окошечками. Коридор кончался свежепостроенной деревянной стенкой, в которой имелась дверь без замков и засовов (Сварог без объяснений догадался, что за ней).

Остановились у последней двери справа, возле которой торчал верзила с примечательной физиономией, в простом сером кафтане, оттопыренном с двух сторон какими-то служебными инструментами. Вытянулся, как уж умел, при виде начальства.

— Как он там? — тихонько спросил Сварог.

— Поначалу в дверь колотился и орал, — так же тихо доложил верзила. — Сначала пужал по-всякому, грозился, потом стал предлагать бешеные деньги, чтоб я его выпустил. Ну, а там устал и угомонился, как завсегда оне…

Сварог заглянул в маленькое окошечко. Такой роскоши, как карбамильские лампы, в камере не полагалось, и она освещалась простой масляной коптилкой, прикрепленной к стене как раз над приготовленным для «постояльца» «ложем». Так что Сварог пленного разглядел хорошо: гот, очевидно устав торчать на ногах и смирив гордыню, сидел на охапке грязной соломы, уронив руки на колени, повесив голову — едва ли не точная копия картины под названием «Узник в безнадежности», принадлежавшей кисти кого-то из мастеров прошлого (Сварог ее видел в Равене в собрании графа Дино). Одним словом, клиент понемногу дозревал — все же в тайной полиции знали свое дело, такая камера чего-чего, а оптимизма заведомо не прибавляла…

— Откройте! — распорядился Сварог.

И широкий засов, и дверные петли оказались смазаны на совесть — засов отодвинулся практически бесшумно, и так же без малейшего скрипа, совершенно неожиданно для узника, распахнулась дверь. Вот тут они недодумали, понял Сварог, входя вслед за Интагаром в низкую, (затылок едва не царапает сводчатый потолок) камеру. И дверные в петли, и засов должны скрипеть — громко, пронзительно, мерзко. Надо будет указать на недочет. И продумать что-нибудь, чтобы в камерах отвратительно воняло — колорит так колорит…

Впрочем, и так уже явственно пованивало — парашу не поставили, и постоялец, видимо, не вытерпев, ходил по нужде в дальний угол. Сварог хмыкнул — увидел двух сидевших там бок о бок большущих серых крыс, настороженно следивших за вошедшими.

Лейтенант вскочил с грязной соломы, словно подброшенный сильной пружиной, заорал на Интагара:

— Убейте крыс, твари, я их боюсь!

— Вообще-то гвардейскому офицеру стыдно должно быть бояться крыс, мышей и прочих насекомых, — сказал Сварог, становясь рядом с Интагаром. — А еще кого — или чего — вы боитесь, любезный? Что-то мне стало интересно…

Лейтенант оторопело уставился на него — и, судя по глазам, безусловно узнал. Среди допущенных ко дворцу он не числился, но Сварог несколько раз принимал парады гвардии в те или иные торжественные дни, традиционно присутствовал потом на обедах, и уж кто-кто, а гвардейские офицеры в Латеране поголовно должны были знать его в лицо.

— В-ваше величество…

— Да? — вежливо спросил Сварог.

Лейтенант, сразу видно, отчаянно подыскивал слова — и у него с этим не ладилось. Наконец он с цыганским надрывом в голосе воскликнул:

— Ваше величество, за что? Восемь лет безупречной службы, три медали, одну вы сами вручали, дядя в Министерстве дворца…

— Министром? — все так же вежливо поинтересовался Сварог.

Лейтенант машинально ответил:

— Нет, секретарь в третьем департаменте…