Radical (СИ)

Ты начал двигаться... плавно и ритмично... давая заново привыкнуть и выровнять дыхание. Но я не в состоянии сделать ни то, ни другое, захваченный вспышками странного, мучительного удовольствия, временами настолько яркими, что я забываю, как жестоко ты разрываешь меня на части. И когда ты сбиваешься с ритма, срываясь в злой бешеный темп, от твоей грубости и силы мне окончательно сносит крышу. Я кричал, мокрый и измотанный, а ты слушал... жадно, с огромным вниманием... и впитывал каждый вскрик, удерживая меня на месте – от каждого твоего удара меня нещадно вбивало в кровать... И лишь изредка ты прикрывал мне рот, давая вцепиться острыми зубами в твои пальцы. Наслаждение ослабевало, сливалось с болью и опадало, затем снова усиливалось, теряло остроту, становилось более полным... его всплески метались в венах, разнося по телу дикий необузданный кайф... звериную ярость... Я стонал тише и слаще, чувствуя нарастание твоего напряжения, набухание члена, вот-вот готового излиться... Ты сжимал меня крепче, навалившись всем телом, твоя гладкая кожа вспотела, дыхание становилось все более рваным и затрудненным... Я прильнул к тебе весь, вжавшись каждым изгибом и выступом, я желал, чтоб ты снова кончил в меня. Но ты сразу же выскользнул с едва слышным стоном, отпустив меня и обильно оросив простынь. Я не успел опомниться, понять, что ты лежишь рядом... а ты уже сосал мой член, схватив мои ноги, раздвигая мне бедра как можно шире. Откуда, откуда в тебе столько силы и выдержки?! Ведь ты ни секунды не успел отдышаться...

- Не надо! – беззвучно прокричал я, извиваясь, но вырваться не смог. – Мне хватит твоей содомии, я просил именно ее.

- А я хочу это. Малыш, ты что, откажешь? – он осторожно оттянул мне крайнюю плоть и вопросительно посмотрел снизу вверх.

Я откинулся на подушку, прекратив сопротивление и пытаясь сосредоточиться только на его мягких губах, властно сомкнувшихся вокруг моего достоинства. Фрэнсис закинул мои ноги себе на плечи и продолжил свое грязное дело... терзал до тех пор, пока я не сдался. Последние стоны были просто не слышны, я так устал... что толком не смог кончить. Он сам высосал из меня несколько капель спермы с заметным кровавым привкусом и унес в ванную. Тело фельдмаршала страшно пылало, а руки под тяжестью меня чуть дрожали – похоже, и его силы на исходе.

- Я могу оставить тебя здесь? Боюсь, что ты уснешь, – в волнении он начал смывать с меня следы нашей оргии, наткнулся на синяк под ребрами, нахмурился. – Блак...

- Он сойдет к утру, у нас феноменальная регенерация, – успокаивающе пробормотал я, вспомнив, что говорил Ангел о порезах и царапинах.

- У «нас»?

- У меня. И будет у тебя... – я взял его за подбородок. – Я уже почти не сомневаюсь в этом.

- Маленький мой... – мне почему-то показалось, что он сейчас заплачет. – Я уеду в шесть утра, а вернусь только к ночи. Ты обещаешь никуда не убежать? Я не хочу действовать на тебя обычными методами, связывать и усыплять... Я хочу тебе поверить.

- Я буду в комнате, где ты меня сегодня успел столько раз трахнуть. Или в твоем саду. И оставлю себе твой пистолет, если ты не возражаешь.

- Не возражаю. На охрану поставлен уже известный тебе Блак. Если ему вздумается снова распустить руки, стреляй без предупреждения, – он наклонился, целуя мои ступни. – Тебе лучше?

- Намного, – я повернулся спиной, оглядываясь на него и втайне оценивая производимый эффект. Я едва держусь на ногах, они ноют от перенапряжения, моя задница изнасилована и кровоточит, как стигматы Христа, но, черт возьми, мне все мало! Фрэнк плотоядно улыбнулся и принялся за меня. Сзади. Его длинные пальцы погладили мою мокрую спину, нарисовав какой-то сложный узор... а потом скользнули дальше, очертив изгибы моей попы, и настойчиво проникли в сильно растянутое, все еще возбужденное отверстие. Помассировали там какую-то страшно чувствительную точку, но выходить обратно не спешили. Я покачнул бедрами, чувствуя невольное наслаждение от его присутствия внутри. Когда я успел превратиться в его секс-раба? Всё, ВСЁ, что он делает, находит в моем теле страстный отклик.

- Почему я не могу от тебя оторваться... – фельдмаршал бросил пузырек с ароматным гелем для душа, которым еще секунду назад собирался меня мыть, раздвинул мне ягодицы и просунул туда язык. Его быстрые ласкающие движения заставили меня опереться о бортик ванны, иначе бы я не удержал равновесия.

- Где... где ты научился так умело готовить партнера... к главному? – я уже тяжело дышал, не справляясь с его настойчивостью.

Он прекратил меня лизать и обхватил за талию, ненавязчиво усаживая на бортик.

- У меня в молодости были самые нежные и хрупкие учителя... дети. Но ты по нежности и хрупкости переплюнул их всех.

- Ты принуждал к интиму детей?!

- Не принуждал. Сами вызывались. Со мной хотел быть каждый. Ведь я родился в очень богатой семье. И вроде был недурен собой.

- «Недурен собой»? Вот уж не думал, что ты так поскромничаешь...

Конрад отмахнулся, покрывая поцелуями мое бедро. Похоже, он остановится не сегодня.