Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Но Сьюзи не учла степени упрямства местных врачей. Если какие-то высокомерные ребята из Нью-Йорка и Чикаго утверждают, что у девушек в Оттаве отравление радием, то это не значит, что они правы, – уж точно не для них. Врачи в Оттаве сохранили скептицизм и «наотрез отказались признавать, что причиной болезней и смертей девушек стало отравление радием». Когда свидетельство о смерти Мэри было подписано, врач, заполнявший его, написал «нет» в графе «Была ли смерть как-либо связана с местом работы покойного?».

Тем не менее, хотя местных врачей убедить и не удалось, сами женщины были полностью в этом уверены. В свете отказа компании предоставить им помощь, летом 1924 года, большая группа красильщиц циферблатов – включая Кэтрин, Шарлотту, Мэри и Инез Валлат – подала иск с требованием выплатить по 50 000 долларов (884 391 долларов) каждой. Джей Кук считал, что у них есть все шансы одержать победу: законодательство Иллинойса не стояло на месте, и утвержденный здесь в 1911 году новаторский акт обязывал компании защищать своих сотрудников.

Но далеко не все обрадовались вероятности, что фирму могут поставить на колени. Город был «горько возмущен выдвинутыми женщинами обвинениями». Жители Оттавы были сплоченным народом, однако, как вскоре поняли девушки, когда этот народ ополчался на тебя, приходилось несладко. «С ними обходились не особо мило», – говорил один из родных Мэри, хотя это было еще мягко сказано.

В конце концов, компания Radium Dial высоко ценилась как работодатель. Так как в стране бушевал наихудший в истории экономический кризис – сейчас его называют Великой депрессией, – жители активно защищали фирмы, которые могли обеспечить их работой и заработком. Женщинам не верили, их не слушали и даже сторонились, когда они рассказывали о своих недугах и об их причине.

День за днем их бывшие коллеги и друзья один за другим отмахивались от них. «Маргарет Луни, как по мне, выглядела уже одной ногой в могиле, когда ее наняли! – заявил один из рабочих компании. – Девушки, которые, как говорят, умерли от радия и выглядели столь ужасно, так же ужасно выглядели, когда их наняли».

«Некоторые из них сторонились нас, словно чумы», – заметила подруга Кэтрин Олив Витт. Она жила всего в паре шагов от Дивижн-стрит в Оттаве, и это было до боли подходящее название[4] с учетом того, как женщины разделили город и их захлестнуло общественное неодобрение: «бизнесмены, политики, духовенство» – все были против подавших иски женщин.

Но Кэтрин в своем маленьком доме на Ист-Супериор-стрит не обращала внимания на все, что происходит снаружи. Ее собственный мир теперь сузился до четырех стен ее обитого досками дома, до комнаты, в которой она стояла, до платья, висящего на ее теле… до самого ее тела. Она стояла неподвижно, словно прислушиваясь. Затем она почувствовала это снова.

Ощущение было ей хорошо знакомо. Она знала, что оно значило.

Кэтрин Вольф Донохью была беременной.

Глава 44

Доктор Лоффлер сразу же прекратил лечение Кэтрин. Больше никаких уколов от тяжелой анемии, никаких обезболивающих – они могут навредить ребенку. Про прерывание беременности и речи не шло. Кэтрин и Том были набожными католиками и никогда бы на такое не согласились. Этот ребенок стал для них благословлением свыше.

Кэтрин продолжила наблюдаться у Лоффлера; он был единственным врачом, которому она могла доверять. Только крайне дорогостоящим. Том уже не справлялся с растущими медицинскими счетами, хотя и старался не подавать вида.

Когда люди в окрестностях Оттавы узнали про иск красильщиц циферблатов, их стали осуждать еще больше. Вместе с тем, кроме не одобряющих эти новости жителей имелись женщины, которым эти слухи принесли невероятное облегчение, так как помогли решить вопрос, давно висевший над ними без ответа.

«До меня дошли слухи, – писала Перл Пэйн, – что девушки, прежде работавшие в Radium Dial, умирали преждевременной смертью по загадочным причинам. Я начала соображать, что к чему… После чего пришла к заключению, что у меня отравление радием».

Перл расписывала циферблаты всего восемь месяцев, в начале 1920-х. Она жила не в Оттаве, а в Ла-Саль, что в 13 милях: приличное расстояние, когда у тебя нет своей машины, как и у большинства людей в 1930-х. Перл ушла из Radium Dial, чтобы ухаживать за своей матерью, а затем сосредоточилась на создании большой семьи со своим мужем Хобартом. Она была в восторге, когда появился их первенец, Перл Шарлотта, в 1928 году.