Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Она стала настолько известным лидером Сообщества живых мертвецов, что ее письмо сразу же попало на первые полосы. Реакция на него была колоссальной даже в сравнении с популярностью молитв Кина. Последовал «масштабный ответ… со всей страны». Вся нация ежедневно молилась за Кэтрин. Сама Кэтрин получила почти две тысячи писем. «Хотелось бы мне ответить на все, – сказала она, потрясенная, – однако, разумеется, мне это не под силу».

Конечно, к новостным сообщениям следует относиться с долей скептицизма, однако это сработало. Уже в следующее воскресенье Кэтрин сидела и впервые за долгие месяцы обедала вместе со своей семьей.

«Врачи сказали мне сегодня, – объявил третьего июля Леонард Гроссман, – что они не знают, что поддерживает в ней жизнь. Отрадно, что Кэтрин находит утешение в молитвах. Отрадно, что она христианка и может прощать – но забыть она никогда не сможет».

Кэтрин считала каждый прошедший день; до десятого июля оставалось совсем немного. Она продолжала жить ради своих детей, ради Тома – но также и ради правосудия. Она молилась, чтобы оно свершилось.

Шестого июля 1938 года ее молитвы были услышаны. В этот день – на четыре дня раньше назначенного срока – апелляция компании Radium Dial была отклонена ПКИ. Они оставили в силе назначенные Кэтрин выплаты; более того, они добавили к ним 730 долларов (12 271 доллар), чтобы покрыть медицинские расходы, понесенные ею с апреля. Это было единогласное решение всех пятерых членов комиссии. «Это была, – с ликованием писала Кэтрин, – блестящая победа».

«Я так рада за Кэтрин, – восторженно написала Перл Гроссману, услышав хорошую новость. – Я искренне надеюсь, что она сразу же получит свои деньги, чтобы у нее была возможность оплатить всю необходимую медицинскую помощь, а также исполнить свои желания».

Вместе с тем главному желанию Кэтрин – возвращению утраченного здоровья – сбыться, казалось, было не суждено. В середине июля ей стало плохо, и пришлось вызвать врачей, однако Кэтрин Донохью не собиралась сдаваться. Заглянув к ней в гости на следующий день, Олив застала Тома спящим после ночной смены, в то время как Кэтрин сидела и уплетала свой обед в милой ночной сорочке, подаренной Перл. «Она выглядела в ней прелестно, – с нежностью заметила Олив. – Бедное дитя, у меня болит за нее сердце».

Кэтрин была в настолько хорошем состоянии, что семнадцатого июля женщины решили собраться, чтобы отпраздновать свой успех; они «чудесно провели время», обсуждая свою невероятную победу. Остальные девушки вовсю планировали собственные иски. Благодаря триумфальной победе Кэтрин в суде они тоже теперь могли обратиться в ПКИ. Гроссман сказал, что немедленно займется делом Шарлотты. Остальные прошли медицинское обследование в Чикаго для официального подтверждения своих претензий; Перл начала наблюдаться у доктора Далича. «Лично я, – написала она ему, – думаю, что сам Бог послал вас в Оттаву ради дела Кэтрин Донохью».

Перл почувствовала незнакомое ощущение; с некоторым удивлением она поняла, что это было приятное ожидание будущего. «Я живу, – просто сказала она, – с надеждой жить».

Кэтрин чувствовала то же самое. Вместе с тем ее жизнь не наладилась. В пятницу, 22 июля, Том был настолько обеспокоен ее состоянием, что вызвал отца Гриффина для проведения последнего причастия. Кэтрин, безжизненно лежа в своей кровати, «с надеждой» спросила своего мужа: «Неужели все так плохо?»

Хотя Том и не смог ответить, на самом деле все было не так уж плохо. Кэтрин продолжала жить, день за днем – казалось, судебное решение поддерживало ее. Оно подарило ей еще один час, еще один рассвет; еще один день, когда она могла поприветствовать утром Тома, поцеловать Мэри Джейн перед сном, увидеть еще один акварельный рисунок Томми. Кэтрин жила.

А затем, 26 июля, компания Radium Dial пошла в обход ПКИ и подала апелляцию в окружной суд. Они утверждали, что комиссия должным образом не рассмотрела «юридическую позицию компании».

Это стало шоком: ложкой дегтя в бочке надежды, которую так питала Кэтрин. Это был удар исподтишка, от которого Кэтрин попросту не могла оправиться. «Она держалась, – сказал Гроссман, – за хрупкую соломинку жизни, пока могла, однако вчерашняя попытка лишить ее того, что полагалось ей по закону, стала для нее последней каплей. Ей пришлось ее отпустить».

Кэтрин Вольф Донохью умерла в 2.52 утра в среду, 27 июля 1938 года, на следующий день после новой апелляции, поданной Radium Dial. Она скончалась у себя дома на Ист-Супериор-стрит; Том с детьми были рядом. Она оставалась в сознании до последнего, а затем попросту ушла. «Те, кто был с ней до самого конца, сошлись на том, что она умерла в умиротворении». Кэтрин весила менее двадцати семи килограммов.