Радикс

Вёрм уважал Кори. Но это еще не означает, что Бринстон должен был доверить ей Радикс. Она не годится в хранители Радикса, не доросла еще. А он посвятил изучению этого священного корня всю свою жизнь. Он знал о Радиксе больше, чем кто-либо другой на этом свете. Радикс был у него в крови. Стал его неотъемлемой частью. Тогда он отказался стать его хранителем, думал, что не готов к этому. Но теперь?.. Он мечтал об этом. Вёрм остановился, оглянулся на башню.

Теперь хранитель она. Это ошибка, которую следует исправить.

Вёрм знал: рано или поздно ему придется забрать Радикс у Кори.

Даже если для этого придется ее убить.

Кори нервно расхаживала по башне Юнга, ожидая, когда Бринстон ответит на звонок. И вот в трубке прорезался его низкий голос, и Кори сразу ощутила облегчение и радость:

— Ты где, Джон?

— Еду по улицам Лос-Анджелеса. Вернее, стою в пробке.

— Ты нашел Кайлин и дочь?

— Преследование продолжается, — мрачно ответил он. — Человек, похитивший мою семью, назначил встречу в Вегасе. Любит играть в замысловатые игры. Остается надеяться, что мы его все же переиграем.

— Удачи тебе, Джон, — сказала она. — А теперь всего один вопрос. На засыпку. Езус. Кто это такой?

— Бог друидов, — ответил он. — Езус был богом лесных жителей, его часто изображали с молотком. Кельтская версия Геркулеса. Веровавшие в него часто приносили этому богу человеческие жертвы, прибивали в его честь гвоздями к стволам деревьев разных преступников. Обычно ассоциируется с Зеленым человеком. Вёрм должен об этом знать.

— И еще одно, — сказала Кори. — Как там Баньши?

— Оставил ее у Фридманов, наших соседей. Так что в Вегас она с нами не едет.

— Понятно. Вёрму бы это понравилось.

Кори закончила разговор и вдруг поняла, что страшно беспокоится за Бринстона.

— Говорила с Джоном? — спросил Вёрм, входя в башню Юнга.

— М-м-м… — промычала она, а потом вдруг резко развернулась к нему лицом. — Он сказал, ты должен знать о каком-то Зеленом человеке.

— Он прав. — Вёрм устало потянулся. — Легенда о Зеленом человеке уходит своими корнями в египетскую мифологию. Озирис был у них богом природы и растений. На рисунках его часто изображали с зеленой кожей. В более поздних кельтских легендах упоминался бог дерева, его еще называли «зеленый Джек». Создание, которое правило лесами. И, несмотря на свое языческое происхождение, Зеленый человек, точнее его изображение, увековечен во многих средневековых церквях по всей Европе.

— Каким именно образом увековечен?

Он подвел ее к барельефу на стене. Вырезанное в камне лицо обрамляла густая листва. Брови, щеки, волосы, борода — все это создавало подобие некой маски из листьев. На голове создания торчали изогнутые рога.

— Джон сказал, что Зеленый человек ассоциируется с Езусом. Так что нам, как сказано в расшифровке, нужно «скормить ветвь Езусу». — Она попыталась сунуть ветку в рот Зеленого человека. Ничего не получилось. Тогда Кори повернула ветку другим концом, попробовала снова. Та вошла в отверстие, как ключ в замок. Откуда-то снизу послышался скрежет. В основании стены открылось прямоугольное отверстие.

— Смотри-ка, а ты нашла проход, — изумился Вёрм.

Они опустились на колени и, светя фонариками, принялись рассматривать отверстие. В поле зрения попали шесть красных букв на стене узкого лаза.

— Мы на правильном пути, — пробормотала Кори. — Видишь?..

Вёрм улыбнулся и прочел вслух:

— Никайя.

Никайя была главной темой в исследованиях Юнга. Для достижения психологической целостности личности человек должен был предпринять ночное путешествие морем в глубины подсознания. На этот вывод Юнга натолкнуло изучение древней мифологии. Египтяне верили, что после смерти душа человека путешествует в лодке через страну ночи. Во время этого путешествия душе приходится столкнуться с целым рядом испытаний — лишь успешно пройдя их, она достигнет на рассвете обещанного возрождения. Примеры Никайи Юнг нашел в легенде об Ионе, который плавал во чреве огромной рыбы, я также ^в истории Одиссея, спустившегося в царство теней. По мнению Юнга, человек должен был проделать аналогичное путешествие для «индивидуации», осознания себя как более целостной и совершенной натуры. Эта мысль вполне вписывалась в убеждение Юнга, что терапия — как и алхимия — могла изменять людей.

— Думаешь, мы сможем пролезть в эту дыру? — спросил, почесывая в затылке, Вёрм.

Кори протянула ему свою куртку.

— Юнг был крупным мужчиной, примерно, как ты. Если уж он пролезал, то и ты сможешь.

Вёрм весело подмигнул.

— Уступаю даме.