Радио

Однако вернемся к моей специальности. Здесь говорят не «специальность», а «спецальность». Кроме того, местные жители выбрасывают предпоследнюю «и» из слова «алюминий» — получается «алюмний». И кто может запретить им это? Одну из самых распространенных здесь тем для обсуждения составляет ударение — «stress», как именуем его мы, ученые-лингвисты. Здесь о нем говорят постоянно. Похоже, американцам удалось нащупать связь между ударением и диетой, и это очень меня занимает. Должен вам сказать, интерес Америки к моей научной дисциплине представляется мне и чарующим, и бодрящим, ведь большинству англичан различие между филологией и лингвистикой представляется примерно таким же, какое существует между двумя днями одной недели. А здесь все только об ударении и толкуют. Возьмем, к примеру, слово «Гонконг». Здесь его произносят так: «Гон Конг», словно давая понять, что существует какая-то иная разновидность «Конга» и ее лучше не путать с той, которая «Гон». Гон—Конг. Ударение на первом слоге. У американцев имеется также собственный сорт растворимого кофе, вам, возможно, известный, — называется «Максвелл-Хаус». Так, во всяком случае, он называется у нас. Здесь его именуют иначе: «Максвелл—Хаус». Равноправие ударений намного меньшее. И еще, американцы почему-то верят, — если, конечно, я могу верить их газетам, — что все эти проблемы с ударениями в значительной мере порождаются курением и отсутствием телесных нагрузок. Я-то всегда полагал, что они вызваны просто-напросто трансисторическим раздельным развитием британского и американского английских языков, плюс влиянием идиша, — особенно приметным в слове «чикен—суп». По-видимому, мне еще многому предстоит научиться.

Несколько дней назад ко мне подошел на улице джентльмен, спросивший: «Хотите легкий мак?», на что я совершенно искренне ответил: «Нет, я предпочитаю пышно-тяжелые георгины». В виде награды за мое чистосердечие мне просто-напросто расквасили нос. Думаю, прежде чем я снова решусь выйти на улицу, да еще и в одиночку, мне нужно будет с большим усердием изучить местные обычаи. Спасибо, что выслушали.

На случай, если миссис Миггс включила, как обещала, приемник: не забудьте стирать пыль с книг, миссис М., и помните, что рвотные таблетки Мильтона находятся на винном шкафчике, который стоит у меня в кабинете под гравюрой Котмена.[65] Мильтона нужно будет положить на спину, раздвинуть ему челюсти и вложить в рот таблетку. После этого можете считать следующий вторник свободным. Всем до свидания.

Вторая открытка

Дональд Трефузис, заслуженный отставной профессор филологии и член колледжа Святого Матфея, Кембридж, по-прежнему находится в Нью-Йорке.

Бедственное событие! Пагубное происшествие! Господи, с чего же начать? На прошлой неделе я делился с вами восторгами, которые навеял мне Нью-Йорк. Должен признаться, что теперь я начинаю находить жизнь в этом навязчиво половозрелом городе несколько утомительной. Мое выступление перед филологами Колумбийского университета прошло очень успешно. Я посвятил его истокам «инертного “р”» в английских городских диалектах. И продемонстрировал родовое сходство между «инертным “р”» кокни, какое мы слышим во фразе «расхристанный раздолбай рушится в ров», и «инертным» же «р» бруклинцев, приметным во фразе «расхристанный раздолбай рушится в ров».[66] Как вы легко можете вообразить, доклад мой вызвал сенсацию. Однако после этого научного триумфа я оказался предоставленным по преимуществу самому себе. И с огромным воодушевлением и интересом занялся изучением Нью-Йорка. Совершенно поразительная этническая куча-мала. На этой неделе я отправился на юг, в нижний, как здесь выражаются, город, и результат оказался чарующим, но в конечном итоге катастрофическим. Я оказался на Канал-стрит, той, что пересекает Мотт-стрит и Чайнатаун, в местах поистине поразительных. В них ты ощущаешь себя прорвавшим ткань пространственно-временного континуума и мгновенно перенесшимся в Гонконг. Улица за улицей заставлены здесь китайскими банками, ресторанами, супермаркетами и магазинами игрушек. Но давайте пройдемся немного по Канал-стрит — и eccol'a![67] Мы попадаем на Малберри-стрит, в Маленькой Италии. Вот за этим столиком погиб осыпанный градом пуль Джо Бандано. Вот в этом ресторанчике Луи Фарнезе, еще не успевшего покончить с забаглионе, нашпиговали свинцом. Вот в эту канаву стекала кровь прославленного тенора-бельканто Вито Маттеоле, скончавшегося от носового кровотечения.